"Святослав Юрьевич Рыбас. Узкий круг" - читать интересную книгу автора

Валеркины рубахи и штаны. Братья не дружили. Старший замечал присутствие
младшего тогда, когда Агафонов нарушал его представления о порядке и
дисциплине. Летом Агафонов часто болтался по пляжу, собирал пустые бутылки.
Он играл в карты "на собственные уши", порой ходил с сизыми варениками на
месте ушей, но никогда не тратил заработанных монет на то, чтобы откупиться.
Дома ему не давали ни копейки, а Валериану всегда выделялось несколько
рублей для покупок в радиомагазине. Отец бы только раскричался, если бы
Агафонов заикнулся о покупке какой-нибудь пары мохноногих.
Грушовка враждовала с городом. Поселковые мальчишки, перейдя мост через
водохранилище, неприметно вступали в большой двор, образованный пятиэтажными
домами, и после недолгих разговоров начинали задираться. Они выбирали себе
жертву из тех, кто выделялся либо велосипедом, либо беретом, либо красивой
курткой. На отобранном велосипеде выписывались виражи, а беретом играли как
мячом.
Вражда велась, видно, еще с тех времен, когда на берегу реки был
построен завод англичанина Хьюза и с одного берега выросли землянки и
балаганы рабочих, с другого - дома инженеров и мастеров. Рабочие, металлурги
и шахтеры заводили огороды, держали коров и коз, и это сочетание
промышленного и сельскохозяйственного труда сохранилось и поныне в
грушовских садах, огородах, бахчах, плоды с которых горожане покупали на
рынке, безуспешно торгуясь с упрямыми грушовскими бабами и принося домой
раздражение против цепких, крикливых торговок. Грушовцы для горожан всегда
были отражением тупой силы, хитрости и бесперспективности. Это убеждение
было традиционным, хотя многие горожане имели грушовские корни.
...Братья имели велосипед "Орленок", на нем чаще катался Валериан, он
же заклеивал проколы в шинах и регулировал натяжение цепи. Агафонову изредка
удавалось тайком уезжать в Грушовку, но потом старший брат не то чтобы
дрался, но раз-другой сильно пихал в плечо.
Когда грушовские появились во дворе, Валериан сидел на скамейке,
разговаривал с двумя ребятами из соседних подъездов, Люсиком и Костей.
"Орленок" стоял у скамейки. Предводитель грушовцев Лапшин, шестнадцатилетний
коренастый хулиган, сел рядом с Валерианом и закурил. Люсик и Костя на
всякий случай встали, приветливо улыбаясь. Лапшин велел Валериану подать
велосипед. Но спустя минуту "Орленок" по-прежнему стоял у скамейки, и
поэтому Лапшин легко прижег сигаретой руку Валериана. Несколько секунд
Валериан терпел боль. "Герой!" - озадаченно усмехнулся Лапшин. Соседские
мальчики захихикали, и Валериан, не вынеся их предательского хихиканья,
отдернул руку и отвернулся, вытирая слезы. "Ну даешь!" - утешающе вымолвил
Лапшин и ткнул горящим окурком себе в ладонь. Он взял велосипед, стал лениво
кататься на площадке перед гаражами и посвистывать.
Вечером отец приказал сыновьям проучить Лапшина. Но что могли сделать
одиннадцатилетний и двенадцатилетний? Агафонов удивленно сказал, что надо
было не подставлять руку, а заехать Лапше кирпичом в лоб. Валериан отрешенно
и горделиво глядел мимо отца неморгающими влажными глазами. Отец не понимал,
что Валерка своим терпением ожога хотел победить Лапшина. Агафонов тоже не
понимал этого, но все же понимал, что брат боролся, пусть и по-дурацки.
Лапшин рос без отца, его мать подрабатывала, убирая квартиры горожан.
Через несколько дней во дворе стало известно, что кто-то выстрелил
гайкой из рогатки и раздробил Лапшину два передних зуба и сильно повредил
губу. Кто выстрелил, почему - неизвестно.