"Святослав Юрьевич Рыбас. Что вы скажете на прощанье?" - читать интересную книгу автораулицу, и стал глядеть в угасавшее небо, где нарождались звезды и стояла в
полколеса бледная луна. Из-за кустов смородины доносился разговор отца, матери и толстой старухи. Мальчик улыбался. - Он свернет себе шею, - тонким голоском выговаривала старуха и повторяла одно и то же: - Свернет шею! Свернет шею! Мальчику казалось, что это трутся одна о другую тугие складки жира на шее старухи. - Сынок! - позвал отец. - Ты живой там? - Я живой, - отозвался мальчик и пошел за смородиновые кусты. На лавке между старой смолистой вишней и грядкой душистого табака под окном хаты сидели отец с матерью, а напротив них на табуретке - старуха. Мальчик взял отца за темную тяжелую руку, быстро нагнулся и поцеловал. Ему было жалко этого доброго, сутулого, черного, как ворон, человека. От руки пахло дымом и железом. Отец взял мальчика за подбородок, усмехнулся и взглянул ему в глаза. - Ты больше не хочешь быть в кузне, - сказал он задумчиво. - Может, ты в своего дядьку удался? Твой дядька уехал за морс, в чужую страну Канаду. Долю свою искать. Наверно, тоска ему очи выест. Эх, сынок, тяжко без брата! - воскликнул отец. - А наша доля тут... А ты еще ничего не понимаешь! Он прижал к себе голову мальчика и вздохнул. - Я понимаю! - возразил сын. Он снова поймал руку отца и стал дергать ее вниз. - Я тебе сделаю такой молот, что сам выкует нашу долю! Ты веришь? Веришь? Но отец нахмурился и сказал: - Я не глупый, - со слезами в голосе ответил мальчик. - Если бы я был глупый, ты бы не стал со мной так говорить. Отец хмыкнул, отвесил сыну легкий подзатыльник и велел ему идти думать и набираться ума в глупую голову. Мальчик убежал к поленнице. Он поглядел на заброшенную машину, отвернулся и свистнул Канаду: - Пошли умнеть! Завтра мы что-нибудь придумаем. Уже наступала ночь. В звездном небе катилось полколеса, светило бело и ярко. Блестели листья ветлы, падали черные тени. Ликующе пели сверчки. Мальчик нырнул в тень, где в лопухах была тайная тропинка к соседской бахче. Пес радостно повизгивал, толкался боком в его ноги, точно понимал, что они идут на понятное и умное дело. Вернулся мальчик поздно. В бочке с водой у крыльца стояли частые звезды. Он опустил свои горячие липкие руки в прохладную черную воду, и звезды закачались, вытянувшись серебряными нитями. Потом он налил Канаде воды в миску, строго посмотрел, как пес, фыркая и сопя, лакает блестящую воду, и на цыпочках взошел на крыльцо. Он лег на свою кровать с соломенным тюфяком на досках, и ему почудилось, что он куда-то летит. Карташев-старший лежал неподвижный, вытянувшийся, со скрещенными на груди руками. Прямо ему в лицо било солнце, он ощущал его тяжелое темное тепло и чувствовал, что жить хочется. Он видел и сделал такое, что новому поколению, его сыну, уже не сделать |
|
|