"Алексей Рыбин. Генералы подвалов" - читать интересную книгу автора

дурака не прокатишь. Марк Куз знает, как пьет профессионал, как глотает, как
наливает.
И дело-то у него совсем пустяковое. Но пустяк пустяком, а деньги он
платит вполне приличные. Кузя знал, что в той же Москве, к примеру, за
статью со скрытой рекламой, подобную той, что заказал ему сейчас Калмыков,
платят на порядок больше, но там другие правила игры, другие прибыли и
другие затраты. Надо смириться с тем, что есть, и довольствоваться
заработком, не связанным с криминалом. Брюзжать и поливать грязью родной
город - последнее дело. Если хочешь больше денег - езжай в первопрестольную,
никто не держит. А уж коли сидишь здесь, то и играй по здешним правилам. Так
считал Марк Куз. Тертый калач.
А поприсутствовать на открытии нового клуба, написать обзорную статью и
взять пару-тройку мини-интервью, так это вообще его прямая работа. Калмыков
дал ему сразу две сотни, сказав, что это только аванс. Ну и очень хорошо.
Ничего стыдного Марк Куз в этом не видел, многие его коллеги-журналисты
выполняли откровенно грязную работу за куда меньшие деньги. Расхваливали
всякую дрянь или возносили под небеса откровенных бездарностей... Марк
только усмехался, читая эти статьи. Его товарищи по цеху не знали одного из
неписаных правил игры. Что если какого-нибудь артиста, скажем, надо, как это
у них говорится, "раскрутить", то вовсе не обязательно его расхваливать.
Пресса работает в обе стороны с одинаковым эффектом. "Хвалите меня, ругайте
меня, все равно. Главное - пишите!"
Ведь ругать тоже можно по-разному. Об этом Куз сразу сообщил заказчику,
заявив тому прямо в глаза, благо похмелье, как всегда, освобождало его от
всяких условностей, что если ему, Марку Кузу, что-то не понравится, то он
так и напишет. Он-де не продажный писака.
- Конечно, конечно, - ответил Калмыков. - А как же иначе. Главное, чтобы
материал прошел. Вы же - профессионал.
Только тогда, когда Калмыков случайно проговорился, Марк понял, за что же
заказчик платит деньги. За имя. За то, что великий Марк Куз, чьи статьи ждут
тысячи молодых питерских меломанов, чьи книги раскупаются оптовиками на
корню... Эх, если бы побольше этих самых книг. Ну ладно, в конце концов, за
имя, так за имя. Ему, Марку Кузу, не жалко. Может быть, поэтому от широты
души своей он так и не стал богатым человеком. А ведь мог бы. Сабатчиков
вот, к примеру, то же самое делает, что и Куз, а уже и сыт, и пьян, и нос в
табаке. Но Марк - не какой-то там Сабатчиков. Он воспевать пошлость не
станет. Он человек принципиальный. А принципиальность - тоже своего рода
капитал. Репутация.
- Который час, дядя?
Куз остановился и оглянулся, ища глазами спросившего. Дядя... Какой он им
дядя?..
Посмотрев по сторонам, он понял, что находится в проходном дворе,
соединяющем Марата и Пушкинскую. Надо же, ноги сами занесли его сюда, он-то
собирался дальше пройти, в сторону Невского.
- Что задумался, дядя? Потерял чего?
Паренек лет семнадцати, небольшого роста, но крепенький, широкоплечий, в
тонкой черной кожаной курточке, широких черных же джинсах, улыбаясь, смотрел
Марку в лицо.
Чувство опасности у Куза было на редкость хорошо развито. Он не был
белоручкой и неженкой ни в детстве, когда дрался на школьных переменах с