"Владимир Рыбин. Симбиоз (рассказ)" - читать интересную книгу автора

примитивном общественном разуме, какой, по-видимому, существует у этих
разговаривающих птиц, совсем не безопасно. К тому же примитивный разум
аборигенов, как считал Брянов, давал ему право не церемониться и
использовать заложника для того, чтобы побольше узнать об этом
странном сообществе: аи - ззумы - уххи...
- Пусть-ка она поспит, - предложил Устьянцев. - Поспит,
успокоится. А мы пока осмотримся. Светает уже.
Монотонный шепот электросна вмиг усыпил птицу. Нина наотрез
отказалась оставить ее, и Брянов с Устьянцевым вышли из "вибрика"
вдвоем. Утренняя заря разрисовала небо с бесцеремонностью юного
художника. Сочные краски переливались одна в другую и как-то странно
мерцали, вызывая радостно-беспокойное ощущение. С рассветом трава под
ногами оказалась не зеленой, а блекло-серой. Сталагмиты-деревья на
опушке леса в лучах яркой зари играли радужно, словно подсвеченные
изнутри.
Воздух был тяжел, ощутимо сдавливал тело. Воздух, был неподвижен,
и эта неподвижность смутно беспокоила: а что как перед бурей! Какая
должна быть буря при этой плотности атмосферы?!
Как полагалось, они обошли вокруг "вибрика" следом за бежавшим
впереди роботом. Другой робот - верная "нянька" Устьянцева - замыкал
шествие.
Поляна была пуста. Среди травы виднелось множество нор, выстланных
изнутри мягким войлоком, как видно, обиталищ аев, разогнанных
пульсацией гравитационного поля. В одном месте робот, бежавший
впереди, остановился и замер, приподняв антенны. Затем медленно,
как-то бочком двинулся вперед. Перед ним был пятачок черной, словно бы
выжженной травы. Брянов скосил глаза к небольшому экранчику,
вмонтированному в шлем, и увидел то, что видел робот: посередине
черного пятачка была воронка, на дне которой виднелась нора. А возле
норы два огромных черных жука, как шелкопряды, быстро пеленали
неподвижного ая. Ай был жив, и, похоже, ему нравилась эта процедура:
на детском личике с закрытыми глазами блуждала улыбка.
Увидев робота, жуки мигом затолкали кокон в нору и исчезли.
- Вот они, уххи, - сказал Устьянцев.
- Непохоже. - Боковым зрением продолжая следить за экранчиком,
Брянов пошел к норе. - Непохоже, - повторил он. - Уххов они боятся, а
тут... Видел его лицо?
- Так он спит...
- Или загипнотизирован.
- Скажи еще - заворожен...
- Что человек переживает перед самой смертью? Мертвый об этом не
расскажет, а живой не знает. Одно ясно: умирая, человек не радуется. А
тут...
- С чего ты взял, что кокон - это смерть?
- Действительно, - удивился Брянов. Теперь эта мысль, только что
бывшая уверенностью, показалась ему нелепой. Чего это вдруг подумал?
По аналогии? И почему умильное выражение личика ая должно означать
именно удовольствие?..
"Все непонятное должно вызывать тревогу". Так гласит одна из
основных заповедей космолетчика. Тревога торопит понять. Сейчас же