"Владимир Рыбин. Интрига ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

- Из первого, - уверенно сказал я, решив, что, если есть номера
корпусов, то уж первый-то обязательно присутствует.
- Ну, идите. Только в другой раз курортную карту не забывайте. Сами
понимаете, строгость нужна...
Дальше я шел спокойно: никто ни о чем меня не спрашивал. Так дошел до
большого здания, построенного еще до того, как архитекторы изобрели
теорию, по которой, чем тесней человеку, тем для него лучше. В обширном
центральном вестибюле ко мне вышла добрейшая дежурная медсестра в таком
поразительно белом халате, словно его только что вынули из отбеливателя,
спросила, не больной ли я, приехавший лечиться. Я сказал, что мне нужно, и
узнал, что все больные в этот час находятся на пляже.
- На пляж можно спуститься по тропе, а можно и на лифте, выводящем
прямо к дежурным пляжным медсестрам.
Я предпочел открытую тропу, чтобы без нужды не информировать дежурных
медсестер.
Санаторный пляж оказался полупустым. Возле кабинетика медсестры стоял
большой белый самовар, рядом с ним за столиком сидела пышущая здоровьем
больная тетя, пила чай. На раскаленной кафельной площадке парень и
девушка, тоже, надо полагать, больные, азартно играли в бадминтон. Под
навесом двое мужчин с такими большими животами, что трудно было понять,
как на них держатся плавки, играли в шахматы за широким, разграфленным
клеточками шахматным столом. Человек пятнадцать лежали на топчанах под
навесом, столько же жарилось на лежаках, брошенных прямо на бело-розовую
гальку. Вот и весь народ. Для ялтинского пляжа в разгар сезона, прямо
скажем, маловато. Но мне и этих хватало, поскольку даже среди этих
немногих я никак не мог углядеть свою Аню.
Потом до меня дошло очевидное: от прошлой Ани, пожалуй, осталось одно
имя, и надо смотреть не только на молодых, но и на всяких. Чтобы не
затягивать время до обеда, я встал и пошел вдоль топчанов, бесцеремонно
разглядывая людей. И вдруг увидел ее. Она шла мне навстречу, на ходу
поправляя купальную шапочку. Была она не то чтобы толстой, но и далеко не
тонкой, как прежде. И лицо ее как-то опустилось, словно кожа за последние
двадцать лет потяжелела, и волосы стали вроде как светлее. Когда она
прошла мимо, не узнав меня, я разглядел, что светлота эта - от первых
нитей седины.
Она сошла по лесенке на бетонный волнорез, постояла в тени и начала
спускаться в воду. И поплыла медленно, словно нехотя.
Я тоже пошел к лесенке, решив, что лучшего места для первой встречи,
чем в море, не сыскать. Вода показалась в первый миг обжигающе холодной.
Когда немного улеглось дыхание, я поплыл к Ане; отворачивая лицо, стараясь
делать вид, что плыву не к ней, а просто мимо нее.
Она не сразу обратила на меня внимание. Но вдруг глаза ее
остановились на мне, расширились в испуге, и она начала медленно
погружаться в прозрачную голубизну.
- Аня! - крикнул я. - Что ты?! - Быстро поднырнул, подтолкнул ее к
поверхности, но она, недвижимая, снова начала тонуть. Тогда я подхватил
ее, прижимая к себе и загребая одной рукой, поплыл к берегу.
Не успел я вынести ее на берег, как откуда-то взялся фотограф,
суетился, снимал со всех сторон, приговаривая что-то о спасении утопающих,
о какой-то газете, где будто бы ждут не дождутся сообщения о моем