"Владимир Рыбин. Забытая высота (повесть)" - читать интересную книгу автора

отзыва и дал понять: точно, свои, Бандура, кто ж еще может веселиться в
такую минуту.
- Кто там с вами?
- Да Марыська.
- Какая Марыська?
- Докторша из села.
- Я тебе что говорил?! - взъелся было Гаврилов, подходя вплотную к
Бандуре.
- Не заводись, сержант. Докторша - не помеха. Даже, пожалуй,
наоборот. - Он снова хохотнул. И оборвал смех, добавил серьезно: - Раненые ж
у нас.
Раненых было всего двое, и оба легкие - красноармеец Дынник с порванным
пулей ухом да танкист Гридин, которому каким-то дивом осколком поцарапало
зад. Но завтра, если появятся немцы, будут новые раненые, без этого не
обойтись. И тогда докторша ой как понадобится. Что делать с ней после боя,
когда придется уходить, об этом пока не думалось. Бой есть бой, может, и
вовсе некому будет уходить.
- Вы чего ж, силком ее притащили? - спросил Гаврилов, косясь на
лейтенанта.
- Зачем силком? - с напускной сердитостью ответил Бандура. - Мы не
какие-нибудь. Сама напросилась, не отбиться.
- Я сама, сама, - послышалось из темноты. Впрочем, темноты уже и не
было. Луна огромным фонарем висела над степью, и в ее свете ясно выделялись
двое людей, близко подошедших за разговорами. Серебристые хлеба были, как
половодье, и над ними возвышались две темные поясные фигуры, похожие на
стрельбищные мишени.
- Лопаты принесли? - спросил лейтенант.
- Только две, - сказал Бандура. - Мы же не ходили по дворам, чтобы не
выставляться на всю деревню. - Он резко обернулся, крикнул: - Марыська, тащи
лопаты.
- Вы что же, женщину заставили лопаты тащить? - вскинулся Меренков.
- Да какая она женщина? Девчонка.
- Тем более.
Чем-то он был не похож сам на себя в эту минуту, и Бандура тотчас все
понял по-своему, сказал тихо:
- Очень она красивая, товарищ лейтенант.
- При чем тут красивая!
- Ни при чем, конечно. Только мы рассудили: нельзя такую кралю немцам
оставлять.
- Мы на войне, товарищ боец!
- Знамо, что на войне. Не на войне совсем было бы по-другому.
- Разговорчики! - встрял сержант Гаврилов. - Бери лопаты и бегом с
Дынником рыть окоп.
- Уходим, - заулыбался Бандура. - Мешать не будем. А немцев в селе еще
не было. Не приходили немцы.
Улыбка его в неверном свете луны показалась Меренкову насмешливой
гримасой. Захотелось накричать на этого не в меру болтливого красноармейца,
но он сдержался в первый момент, а затем и вовсе забыл про него,
засмотревшись на девушку; она словно бы плыла через хлебное поле, и колосья
бесшумно раздвигались перед ней. Серебристый ореол стоял над ее непокрытой