"Евгений Рысс. Украденная невеста" - читать интересную книгу автора

догадывались, какой-то загадочной, но очень интересной историей, и во все
глаза смотрели на невесту.
Увидя детей, Ирина впервые за этот безумный день улыбнулась и у
Голосеенко, все время терзавшегося страшными сомнениями, отлегло от сердца.
Через несколько минут Александра Тимофеевна решила, что невесте будет
легче, если мужчины уйдут, и выгнала летчиков в другую комнату, туда, где
торопливо смахивал пыль с ботинок и надевал чистую рубашку капитан Сычев.
Капитан улыбнулся, когда летчики вошли, и сказал, чтобы они подождали,
он через пять минут будет готов. Тогда Голосеенко, в который уж раз за этот
день, собрался с духом и, не кривя душою, прямо бухнул капитану:
- Иван Терентьевич, мы невесту из монастыря украли.
Капитан Сычев застыл с сапожной щеткой в руке и в испуге смотрел на
Голосеенко.
Василий Егорович, понимая, что отступать поздно, изнывая от страха и от
любви, в коротких, но энергичных словах изложил всю историю.
Сычев слушал с растерянным лицом, продолжая держать сапожную щетку в
руке, и один раз даже поднес ее к уху, после чего чертыхнулся и положил
щетку на кровать. Видно было, что мысли у него мешались.
Рассказав историю до конца, Голосеенко замолчал. Капитан Сычев молчал
тоже. В другой комнате молчали трое детей, во все глаза глядя на Ирину, и
молчала Ирина, не зная, что говорить. За всех разговаривала Александра
Тимофеевна, которой казалось, что чем больше произнесет она слов, тем легче
сгладится естественная неловкость, возникшая в начале визита. Гремело радио.
- Что вы думаете делать? - выдавил наконец с трудом капитан Сычев.
- Жениться, - решительно сказал Голосеенко.
- Сколько ей лет? - спросил Сычев.
- Восемнадцать, - сказал Голосеенко, - хотя на самом деле не знал,
сколько Ирине лет.
- Она согласна? - спросил Сычев.
- Я не спрашивал, - сказал Голосеенко.
У Сычева глаза полезли на лоб.
- Как не спрашивал? - с трудом проговорил он.
Следует сказать, что весь разговор велся шепотом, чтобы не было слышно
в первой комнате. Это придавало произносимым словам особую значительность и
напряженность. Также шепотом начал объяснять Голосеенко, путаясь и
перескакивая с одной мысли на другую, что хоть он и не спрашивал, но
все-таки твердо уверен, что Ирина согласна выйти за него замуж, что если она
и не хотела бежать, так потому только, что боялась родителей и монахинь, что
поэтому ее пришлось похитить и другого выхода не было.
Радио, заглушая и без того тихий шепот, гремело вовсю.
С точки зрения логики монолог Голосеенко был набором бессвязных фраз.
Но напор чувств, который угадывался за словами младшего лейтенанта, немного
успокоил капитана. Он вспомнил, что когда сам женился, то многое тоже не
было сказано между ним и Александрой Тимофеевной, и много было тоже всякого
вздора, а тем не менее живут двенадцатый год и уже трех детей народили и
горя не знают. Правда, он, Сычев, невесту не похищал, и родители у нее
хорошие люди, но тоже волнений было немало.
Постепенно капитан входил в интересы этих молодых людей и забывал, что
ему как-никак уже тридцать восьмой год. Снова овладевал им азарт, который в
молодости позволял ему идти на самые отчаянные и рискованные поступки.