"Евгений Рысс. Украденная невеста" - читать интересную книгу автора

особенно громко греметь, она испуганно косится на эту загадочную кричащую и
подмигивающую машину. Было также замечено, что она не принимает участия в
разговорах о содержании кинофильмов, которые Александра Тимофеевна очень
любила вести. Оказалось, и как трудно было в это поверить, что Ирина никогда
не была в кино и даже не представляет себе, в сущности говоря, что это
такое. Александра Тимофеевна, конечно же, загорелась желанием немедленно
бежать на ближайший сеанс, но тут Ирина страшно разволновалась, начала
умолять Александру Тимофеевну оставить ее дома с детьми и, наконец, даже
расплакалась. Хорошо, что в это время вернулся домой Иван Терентьевич и стал
на сторону Ирины не потому, чтобы почитал кино за дьявольское изобретение, а
потому только, что Ирину могли поджидать на улице и родители, и бывшие ее
подруги-монахини, да и мало ли кто еще.
Итак, Ирина сидела безвыходно дома. Культурно-просветительная работа
была отложена на будущее. Летом в город П. обычно приезжал на гастроли
театр, в этом году газеты обещали еще и цирк "Шапито", так что перспективы
открывались великолепные.
В это время герой романа Василий Егорович томился в заключении. Он
пытался использовать свое вынужденное бездействие и несколько подразвиться в
культурном отношении, потому что обычно времени на чтение художественных
произведений катастрофически не хватало. Однако ни Толстой, ни Чехов были не
в силах его увлечь. Душа его была полна ласковыми словами, которые он еще не
сказал Ирине, но должен был непременно сказать. Он как маньяк бормотал их
про себя, эти ласковые слова, и время начинало двигаться быстрей, потому что
ему казалось, что Ирина слышит его и даже, может быть, иногда ему отвечает.
А Ирине было у Сычевых и хорошо и страшно. Очень уютно было по вечерам
сидеть с рукоделием в руках и под руководством Александры Тимофеевны шить
себе юбки и платья, слушая неумолкающий голос боевой подруги, неутомимо
объясняющей подробности того неведомого, неслыханно интересного мира, в
котором Ирине теперь предстояло жить.
Но когда выключалось радио и гас свет, Ирине приходили в голову
страшные мысли о родителях, которые будут ее преследовать, об отце Николае,
который погрозит ей пальцем и тогда произойдет что-то ужасное, о монахинях,
которые, склонив повязанные черными платками головы, идут из общежития в
церковь молиться и сожалеют о ней, великой грешнице, бывшей своей подруге,
которая ценой вечных мук купила себе немного ничтожных земных радостей.
По ночам кошмары мучили Ирину, и она горько каялась и плакала во сне,
просыпаясь с чувством горя и страха.
Но наступало утро. Проснувшись, галдели дети. Александра Тимофеевна
торопливо готовила завтрак. Иван Терентьевич брился и аккуратно завязывал
галстук. Снова начиналась жизнь, совсем не страшная, уже становившаяся
привычной, жизнь, которая еще только предстояла ей.
Однажды супруги Сычевы, оставив Ирину дома, пошли в кино. Ирина уложила
детей спать, и дети заснули, несмотря на гремевший в полную силу приемник.
Эти удивительные дети выросли под грохот радио и приучились, вопреки всем
законам природы, просто его не слышать и сладко спать под гром литавр и вой
саксофонов.
Когда супруги Сычевы вернулись из кино, Ирина не слышала их шагов и
щелканья ключа в замке. Александра Тимофеевна приоткрыла дверь и
остановилась. Гремело радио. Из репродуктора неслись звуки медленного
вальса. Это было обычно. Удивительным оказалось другое. По комнате медленно