"Евгений Рысс. Украденная невеста" - читать интересную книгу автора

вальсировала Ирина. Она не умела танцевать, и ее движения диктовались не
знанием танца, а только музыкой. Говоря в строгом смысле, это не был
какой-нибудь определенный танец, но в движениях ее было столько ритма и
столько изящества, что Александра Тимофеевна долго молча любовалась
девушкой. Было ей радостно и хорошо, и впервые тогда поняла она, сколько
природного обаяния, сколько живого чувства в этой неуклюжей и плохо одетой
бывшей послушнице из женского монастыря.
Наконец, отбыв свой срок, появились Сидорчук и Беридзе. Они доставили
от продолжавшегося томиться в заключении жениха письмо Ирине, которое
походило скорей на словарик ласкательных слов, составленный очень знающим
языковедом. Ирина читала его, раскрасневшись, перечитывала каждую фразу по
нескольку раз. В другом письме Голосеенко изливал бесконечные благодарности
супругам Сычевым и предлагал перевернуть весь мир, если Александре
Тимофеевне зачем либо это понадобится.
Сидорчук и Беридзе рассказали, что Василий Егорович очень томится (это
была правда) и что он за эти дни очень похудел (это была неправда). Потом
они ушли, так как знали, что их ждут товарищи, умирающие от желания
выслушать подробности необыкновенного похищения.
Через три дня появился и сам жених. Он пришел торжественный, с букетом
цветов, решив быть по такому исключительному случаю сдержанным и молчаливым.
Однако, увидя Ирину, он так просиял и так кинулся к ней, позабыв
поздороваться с хозяевами, что у Ирины сперло дыхание, и ей ничуть не
показалось странным, что Голосеенко ее обнял и поцеловал.
А повестка в суд пришла на следующее утро.

13

Я уже говорил, что слухи о дерзком похищении разлетелись по городу
сразу же, как только машина с украденной невестой подъехала к дому капитана
Сычева. Слухи эти, как всегда бывает со слухами, росли, множились и
видоизменялись. Сперва рассказывали приблизительно то, что было на самом
деле, но уже к концу первого дня стали говорить, что летчики были вдребезги
пьяны, а на следующее утро выяснилось, что они прискакали на взмыленных
конях. Еще через день доверительно сообщалось, что из Москвы на специальном
самолете прилетела комиссия, что кое-кого из жителей уже опрашивали, до
правды очень скоро доберутся и хулиганам ой-ой-ой как попадет.
Когда супруги Иваненко проходили по улицам, с крылечка на крылечко
полз, сопровождая их, монотонный, непрекращающийся гул. Это обсуждались
события и выносились суждения. Порой возникали такие неожиданные и нелепые
варианты, что у самых опытных сплетников, которых, казалось, ничем уж не
удивишь, и у тех глаза лезли на лоб. Так, например, одна тихонькая старушка
под большим секретом сообщила, что украли совсем не какую-то там послушницу,
а самого почтенного архиерея. Может быть, загадочный этот слух имел бы свое
продолжение, но как раз через полчаса после того, как он был пущен,
архиерей, покачиваясь в рессорной пролетке, проехал по улицам и остановился
у здания народного суда.
Кроме, так сказать, сказочного развития, дело получило и свой законный
ход. Архиерей приехал на прием к народному судье Ивану Сергеевичу Антонову,
чтобы от имени епархии подать заявление с просьбой вернуть в монастырь
похищенную послушницу Иваненко. Народный судья, конечно по слухам, знал уже