"Евгений Рысс. Украденная невеста" - читать интересную книгу автора

всю историю, знал и о том, что генерал-лейтенант Андреев дело расследовал и
признаков преступления не нашел. Народный судья был коренной местный житель
и, выслушивая сплетни и слухи, научился за долгие годы отличать правду от
лжи. Поэтому дело ему представлялось в своем настоящем виде, очищенным от
наросшей на него ерунды.
- Позвольте, - спросил он архиерея, - а в качестве кого, собственно
говоря, подаете вы заявление?
Архиерей объяснил, что он является представителем епархии, а похищенная
являлась послушницей и должна была а ближайшее время принять монашеский сан.
- Это дело ее и ваше, - сказал народный судья. - Разумеется, она имеет
право быть послушницей или монахиней. Закон не запрещает ей это, так же как
закон не может ей запретить в любую минуту, если она захочет, уйти из
монастыря. Вы говорите, что имело место насильственное похищение. Что ж,
она, конечно, может передать дело в суд, и я это дело несомненно приму.
Однако от гражданки Иваненко никаких заявлений не поступало.
Наступило молчание. Судья спокойно смотрел на архиерея, архиерей
смотрел на судью.
- Ну хорошо, - сказал наконец архиерей, - а от ее родителей вы
заявление примете?
Судья смотрел на архиерея и думал: если девушке уже исполнилось
восемнадцать лет, то, в сущности говоря, и от родителей он тоже не должен
принимать дело. С другой стороны, уже и сейчас тысячи языков сплетничают
насчет похищения. Может быть, лучше всего дать делу законный ход, пусть
узнают на суде, как все происходило на самом деле?
- Хорошо, - сказал судья, - от родителей я приму заявление. Только
пусть они представят паспорт Ирины Иваненко и, если сохранилось, метрическое
свидетельство.
Днем позже супруги Иваненко принесли заявление и требуемые документы.
Из документов было ясно, что два месяца тому назад Ирине Иваненко
исполнилось восемнадцать лет. Судья объяснил Никифору Федуловичу и Марье
Степановне, что, поскольку их дочь совершеннолетняя, заявление должно
исходить от нее. Однако Никифор Федулович сказал, что он все-таки просит
дело назначить к слушанию и сообщил адрес капитана Сычева, у которого, по
его сведениям, Ирина Никифоровна в данный момент проживает. Судья заявление
принял и дело к слушанию назначил.
Перед вечером Никифор Федулович и Марья Степановна пришли к капитану
Сычеву. Супруги Сычевы ждали, что рано или поздно родители Ирины появятся, и
все-таки Александра Тимофеевна страшно перепугалась, увидя их. Она суетилась
и понимала сама, что ведет себя как человек, в чем-то чувствующий свою вину,
и ругала себя за это и все-таки ничего не могла с собой сделать. Она провела
их в комнату, где в это время Ирина электрическим утюгом гладила подаренное
ей платье. На детей Александра Тимофеевна зашипела так, что дети
стремительно вылетели во двор, хотя отлично понимали, что дома сейчас
гораздо интереснее.
Супруги Сычевы тоже ушли как будто гулять, но гуляли у самого крыльца,
не выпуская его из виду, потому что боялись, как бы Ирину не похитили снова,
на этот раз ее собственные родители.
Ирине, оставшейся наедине с матерью и отцом, показалось, что сбываются
самые страшные ее сны. Она начала плакать, как только увидала родителей, и
плакала не переставая, пока они не ушли. Марья Степановна тоже плакала.