"Юрий Сергеевич Рытхэу. Числа Какота" - читать интересную книгу автора

непостижимое уму число!
К нему можно прибавить еще единицу, к полученному результату - еще
единицу, и так изо дня в день...
Вечером Какот бывал так опустошен, что не обращал внимания на вкусную
еду, которую готовила жена, выменивая лакомства на муку и морские сухари.
А когда в пологе угасал жирник, Какот чувствовал, как к нему жарким
бедром прижимается истосковавшаяся по мужской ласке женщина. Он равнодушно
исполнял свой мужской долг, думая о том, что при счастливом стечении
обстоятельств может родиться ребенок, который восполнит человечество, однако
скорее всего в эту минуту кто-то умирает, и таким образом общее число людей
остается примерно на одном и том же уровне. Но даже если человечество
растет, все равно оно не бесконечно...
Однажды, улучив момент, жена достала тетрадь Какота. В длинных рядах
цифр она ничего не поняла. Значки были ни на что не похожи. Но что-то в них
было такое - не зря Какот сидел, уткнувшись в них, и покряхтывал от усилий.
Она приблизила к лицу тетрадь, стараясь вдохнуть что-нибудь незнакомое,
но тут почувствовала пронзительный взгляд. Она оглянулась и встретилась с
черными глубокими глазами Какота. Нет, он не сердился, и в его взгляде не
было гнева. Мужчина смотрел с интересом и ожиданием.
Но по виду женщины и по ее глазам Какот заключил, что та не
почувствовала ничего такого, что сам он смутно ощущал, но не мог выразить
словами.
Какот молча взял тетрадь и раскрыл на той странице, где остановился. И
по мере того как он вглядывался в ряды чисел, знакомое волнение охватило
его, неведомые крылья подняли его и унесли в мир чистых размышлений.
Женщина с опаской удалилась в полог.

Весна разрушила ледяной припай.
Птицы полетели на север, на открывшиеся водные просторы.
За Какотом приехали норвежцы и спросили, не желает ли он попрощаться с
дочерью.
Какот уселся на нарту и поехал, не забыв прихватить с собой тетрадь.
Он увидел девочку - совсем не ту, какую оставил. Она уже произносила
некоторые норвежские слова и удивленно поглядывала на Какота, даже
сторонилась его и с видом сожаления дотрагивалась до его жиденькой бородки,
такой непохожей на пышную растительность норвежцев.
Какот представил, как было бы трудно дочери вернуться в ярангу, в чад
жировых ламп, в липкую сырость стылого полога, и порадовался про себя тому,
что дочь едет в иную, может быть лучшую страну.
Вечером в кают-компании Какот пристроился рядом с Вистингом и важно
раскрыл свою тетрадь. Оскар заглянул через плечо и даже присвистнул от
удивления.
Он взял в руки тетрадь и понес показывать членам экипажа. Сам Амундсен
долго держал тетрадь, листая страницу за страницей, и говорил какие-то очень
разумные слова, которые не имели никакого отношения к приготовлению пищи,
поэтому Какот их и не понимал.
И все же Какот убедился, что даже до этих белых не дошел смысл
бесконечности. Дело ведь не в том, что можно прибавить еще одну единицу...
Это даже невозможно выразить. Это отрицание смысла жизни, отсутствие всякой
цели. Ведь такого у человека не может быть! Это значит признать бессилие