"Юрий Рытхеу. Магические числа (роман)" - читать интересную книгу автора

Кагот широко раскрытыми, полными слез глазами смотрел на поднимающееся над
льдами солнце и шептал про себя невесть откуда рождающиеся слова:
О светило великое. Солнце, хозяин неба!Помоги мне, влей в меня
силу,Чтобы свершил я великое Дело...Помоги мне, о Солнце, великое Солнце!
Рывки и трепетание ремня били настолько сильными, что на какое-то
мгновение показалось: Амос передумал, решил не уходить в окрестности
Полярной звезды. И в то же время Кагот понимал, что пути назад нет и самое
главное теперь - это удержать ремень, не ослабить его натяжение и довести
священный обряд до конца. И когда уже казалось, что не осталось сил и под
намотанным на руку ремнем показалась кровь, Кагот снова глянул на солнце и
увидел, что оно оторвалось от земли и повисло над ледовым полем. Кагот упал
на колени и вдруг почувствовал, что на другом конце ремни никого нет: будто
отцепился Амос и ремень держится лишь за срединный столб яранги... Ужас
охватил Кагота. Он повернулся назад и глянул на освещенную ярким солнцем
безмолвную ярангу. На мгновение мелькнул дымок над конусом крыши, и белая
большая птица, медленно махая крыльями, поднялась над древним жилищем и
полетела ввысь, кругами отдаляясь от земли, пока не исчезла, не растворилась
в лучах утреннего солнца. "Почему же он не сказал мне, - подумал Кагот, -
что он уйдет в образе птицы?"

Над ярангой больше не было ни дыма, ни птицы. Кагот потянул конец
ремня. На другом его конце не чувствовалось ничего живого. Неожиданное
спокойствие снизошло на него.
Он медленно вошел в сумрачный чоттагин и подождал, пока глаза привыкнут
к полутьме. Амос лежал недалеко от срединного столба, широко разбросав ноги
и руки. По всему видать, жизнь долго не хотела уходить из его тела, ибо он
разметал пепел в очаге, вывернул из гнезда бревно-изголовье и раскидал по
чоттагину сиденья - китовые позвонки.
Широко открытые глаза бывшего шамана уже подернула пленка смерти. Кагот
закрыл веки старику, освободил его шею от ремня, смотал ремень, а тело
положил к пологу. Затем спокойно вышел из яранги и зажмурился от яркого
солнца.
Когда открыл глаза, то увидел людей, идущих со всех концов селения. Они
шли медленно, степенно. Когда они приблизились, Кагот заметил, что они стали
как бы другими. Их взгляды были обращены на него так, словно ждали какого-то
приказания, веского слова или откровения.
И тут Кагот понял: они были такими же, как и раньше, Эти люди, его
земляки, это он стал другим, заняв место Амоса.
- Он ушел от нас, - сообщил людям Кагот.
Он не сказал, что видел отлетающую белую птицу, решив, что не стоит
говорить все, что является ему. Многое дано лишь ему одному, и совсем не
обязательно, чтобы об этом знал каждый.
Врачевание и другие обязанности оказались не столь сложными и
обременительными, как думалось раньше. Разве так уж трудно угадать, кто
безнадежно болен, а кто может выкарабкаться, укрепив веру в свое исцеление
из слов могущественного шамана? Иногда достаточно было просто взглянуть на
страждущего и сказать "ты будешь здоров", чтобы человек пошел на поправку.
Что же касается предсказания погоды, то старый барометр оказался верным
помощником и никогда не подводил Кагота. К тому же не зря он был благодарным
и внимательным слушателем Амоса и многое успел перенять от покойного.