"Юрий Рытхеу. Магические числа (роман)" - читать интересную книгу автора

наполовину втоптанные в снег.
Каготу казалось, что еще немного - и он сам потеряет сознание, свалится
рядом с Амтыном. Но снова возникало воспоминание о пережитом, о бившемся на
конце лахтачьего ремня Амосе. Прибавлялись силы, и он опять принимался
ритмично давить на спину бездыханного Амтына.

Если место есть для живого,
Оно должно быть полно живым.
Если воздух есть для дыхания,
Дыхание должно быть...
Если сердце должно забиться,
Пусть оно бьется вновь.
Нет на свете такого места,
Чтобы не было жизни тем.

Слова вырывались из разгоряченной гортани, смешивались с паром, с
хриплым дыханием, помогая тяжелой работе.
Вдруг Кагот почувствовал какое-то движение, бездыханное тело дернулось,
а тихий стон заставил умолкнуть скулящих собак. Приподняв уши, они замерли в
ожидании. Кагот приложил ухо к груди Амтына и сквозь толстую меховую
кухлянку уловил частые, тяжелые удары ожившего сердца.
- Где я? - со стоном спросил Амтын, открывая глаза.
- На берегу Пильгына, - ответил Кагот, понимая, что Амтын думает, будто
он уже на другом, нездешнем берегу.
- Что же случилось?
- Нарта утонула... Вместе с собаками и копальхеном. А тебя я выловил.
- Ты меня спас, - тихо молвил Амтын. - Ты меня спас.
Чувство безмерного счастья и облегчения охватило Амтына. Да, не каждому
удается вырваться из такой беды... Но как же боги? Как посмотрят на это те
Внешние силы, которые запрещают спасать человека. попавшего в воду или
унесенного на дрейфующем льду, ибо он считается добычей морских богов? Но
похоже, что у его спасителя были свои отношения с Внешними силами или же он
о них сейчас не думает.
Кагот развязал тяжелый груз, столкнул с нарты округлые кымгыты и
подтащил упряжку к распростертому на снегу Амтыну. Он положил его на нарты и
гикнул собакам.
Собаки рванули и понеслась с такой резвостью, словно понимали
серьезность положения. Каготу приходилось вставать на полоз, чтобы не
отстать от нарты, не упустить мчащуюся упряжку.
На ветру и холоде Амтын задрожал, и сквозь клацающие зубы, рискуя
прикусить язык, все говорил:
- Ты меня спас, Кагот... Ты меня спас...
- Лежи и молчи, - сказать ему Кагот. - Для тебя сейчас главное - тепло
и покой.
Начался снегопад, косой, густой. Ветер дул с моря, и снежинки были
крупные, тяжелые и мокрые. Они падали на лицо и медленно таяли, цеплялись за
ресницы, затрудняли обзор. Собаки бежали тише: полозья плохо шли по мокрой
дороге, не раскатались еще после долгой летней сушки.
Амтын тихо постанывал, все пытался что-то сказать, но в открытый рот
летел снег, вызывая кашель и надрывный, идущий из глубины тела стон.