"Семен Альтов. Из книги Шанс (1990) [humor]" - читать интересную книгу автора

милиция. Так что Марья Ивановна очень кстати принесла к тому времени двух, как
она сказала с гордостью, "будущих милиционеров". Вместо сосок во рту у них
торчали свистки, они непрерывно свистели.
Оказалось, что свистя, дети растут очень быстро. В один прекрасный день
милиционеры расчертили пол мелом. Переходить можно было только по пешеходным
переходам. Пару раз, когда, казалось, никого нет, Штукин перебежал в
неположенном месте, но был остановлен свистком. Маленький милиционер вылез
из-под стола и провел беседу: "Жизнь дадена один раз, -- с трудом выговаривал
он, -- а вы перебегаете в неположенном месте! Или жить надоело?"
Штукин аж прослезился. Разве посторонний милиционер так душевно поговорит?
Штрафанул бы и все! Свой родненький милиционер, -- другое дело! Он сунул сыну
конфетку, но тот замотал головой, мол, на работе нельзя.
Растроганный Штукин по зеленому сигналу светофора пошел в туалет. У двери ему
козырнул второй милиционер. Отдав честь, заикаясь, спросил: "По-по как-какому
вопросу?"
-- По личному. Разрешите идти?
-- И-идите! По личному не б-более трех минут. Потом я стре-ляю!
Маленький мильтон вынул из кобуры игрушечный пугач.
Через неделю Штукин заканчивал свои личные дела за минуту до выстрела.
"Действительно, глупо провести лучшие годы свои в туалете, ведь живем один
раз", -- думал он и до посинения читал выписанный Марьей Ивановной журнал
"Вопросы философии". Он ничего не понимал, но уровень непонятных вопросов был
настолько высок, что Штукин чувствовал себя в чем-то философом, и это было
приятно.
Однажды тесть заявил, что скоро подъедет свояк с тремя пацанами, поскольку у
них в Полтаве сильно стесненные условия жизни. А здесь свободного места
навалом. Штукин подумал и решил: "Действительно, метраж позволяет!".
Иногда знакомые пытались прийти к Штукину в гости. Но не тут-то было! Из-за
двери на замках и цепочках милиционер спрашивал пароль. А из посторонних кто ж
его знал! Самому Штукину приходилось непросто: пароль был утром -- один, днем
-- другой, а к вечеру пароль на всякий случай еще раз меняли. Слава богу,
малыши знали всего шесть паролей, и, перечислив их, Штукин запросто угадывал
нужный.
Спал Штукин абсолютно спокойно. Даже не проверял, закрыта ли дверь. Зачем? Ведь
кто-то из милиционеров дежурил в засаде. Правда, ночью случались проверки.
Светили фонариком в глаза, шепелявили: "Папа, ваши документы?" А у Штукина под
подушкой паспорт. Он его р-раз! А ему: "Извините, можете спать!" И Штукин тут
же проваливался в сон, радуясь, как все устроилось. Одному в жизни страшно, а
когда кругом свои, -- ни черта! Свои дворники, милиционеры, пожарники, да еще
Марья Ивановна, задумчиво поглаживала живот, кого-то снова ждала. Глядишь,
после брюквы эскадрилью летчиков принесет! Значит, и сверху будут свои...
Словом, Штукин чувствовал, что живет, наконец, как у Христа за пазухой. Если не
глубже.

Мыслитель

Великолепно сложенный парень третий час сидел на камне и, подперев рукой
подбородок, бессмысленно смотрел в одну точку. Левая нога затекла, свело руку,
задница окаменела, но надо было потерпеть еще полчаса до конца сеанса. В
который раз он пытался сосредоточиться, подумать о жизни, -- ни черта не