"Рафаэль Сабатини. Заблудший святой (Историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

- Как видите, госпожа моя матушка, я упражняюсь, - ответил я и уголком
глаза увидел суровую одобрительную улыбку, шевельнувшую губы старого
Фальконе.
- Упражняешься? - механически повторила она, словно не понимая. Затем
очень медленно и печально она подняла голову. - Человек упражняется в том,
что он впоследствии собирается делать, Агостино. Возвращайся,
следовательно, к своим книгам и предоставь шпаги кровожадным людям. Если у
тебя есть ко мне уважение, постарайся, чтобы я больше никогда не видела
оружия у тебя в руках.
- Если бы вы не пришли сюда, госпожа моя матушка, вы были бы избавлены
от этого зрелища, - отвечал я, не давая угаснуть искре мятежного огня,
который еще теплился в моей груди.
- Богу угодно было, чтобы я пришла и положила конец этому суетному
занятию, прежде чем оно пустит слишком глубокие корни, - сказала она в
ответ. - Положи на место это оружие.
Если бы она рассердилась, мне кажется, я бы сумел ей противостоять. Ее
гнев в эту минуту подействовал бы на меня, вероятно, так же, как сталь
действует на кремень. Но при виде этой воплощенной скорби и печали моя
воля, сама сила моего характера обращались в воду. Подобными средствами она
брала верх и над моим бедным отцом. А у меня к тому же была привычка к
подчинению, преодолеть которую оказалось не так легко, как я поначалу
предполагал.
Угрюмо и неохотно я положил свою шпагу на скамью, стоявшую у стены.
Когда я обернулся, чтобы это сделать, ее мрачный взгляд остановился на
минуту на Фальконе, который хранил мрачное молчание. Затем она снова
опустила глаза и только после этого обратилась к нему.
- Ты поступил очень дурно, Фальконе, - сказала - Ты злоупотребил моим
доверием и пытался совратить моего сына, направить его на путь зла.
Он вздрогнул, услышав эти упреки, как вздрагивает горячий жеребец,
когда в него вонзают шпоры. Краска бросилась ему в лицо. Возможно, привычка
к повиновению была в нем так же сильна, но это было повиновение мужчине;
ему, старому солдату, никогда не приходилось иметь дело с женщиной. Более
того, здесь он почувствовал оскорбление, нанесенное памяти Джованни
д'Ангвиссола, моего отца, который был для Фальконе чуть ли не богом. И это
ясно показал его ответ.
- Путь, на который я направил вашего сына, мадонна, - сказал он своим
низким голосом, отозвавшимся гулким эхом под сводами потолка, - это путь,
по которому шел его благородный отец. И тот, кто говорит, что путь Джованни
д'Ангвиссола - это путь зла, гнусный лжец, кто бы он ни был - мужчина или
женщина, знатный аристократ или простой виллан [Виллан (итал, villano) -
мужик; крестьянин.], папа или сам дьявол.
После чего он замолчал и застыл в величественной позе, сверкая
глазами.
Эта грубая речь заставила ее задрожать. Но потом она ответила, не
поднимая глаз, без тени гнева в голосе:
- Твое здоровье и силы вернулись к тебе, мессер Фальконе. Сенешаль
[Сенешаль (фр.) - буквально - "старший слуга", - лицо, осуществлявшее
руководство над всеми служащими феодального замка, поместья.] отдаст
приказание заплатить тебе десять золотых дукатов вознаграждения в счет
того, что тебе следует еще от нас получить. Позаботься о том, чтобы к ночи