"Людмила Николаевна Сабинина. Родео Лиды Карякиной " - читать интересную книгу автора

И спокойно довела урок до конца.
Сразу после звонка в класс стали прибывать гости: несколько младших
школьников, кое-кто из них с отцом или матерью. С Цыбульником пришли оба
родителя. Наконец явилась завуч Анна Леонтьевна, и класс заперли изнутри.
Кто-то еще стучался, дверь дергали, пытались открыть, но Анна Леонтьевна
отпирать запретила. Собрание началось. После того, как Нина Харитоновна
кратко изложила суть дела, выступил сам Вадим. И вот странно: он ничуть не
смущался... Отобрать медяки у малышей! Да я бы, кажется, сдох от стыда, да
и любой из нас тоже. Грязное дело. А Вадим еще улыбался, пошучивал с
девчонками. Те и рады - шепчутся, записочки строчат: "Вадим, Вадим,
обернись". Хихикают, дуры. Ну и девчонки же у нас! Хорошо, хоть не все
такие.
- Неужели, Вадим, ты отбирал деньги? - спросила Нина Харитоновна. - Об
этом ведь даже подумать гадко.
Вадим стоял, небрежно покачиваясь. Руки за спину заложил. Поглядеть на
это свежее лицо, ясные глаза, брови вразлет - примерный юноша, вожак
школьный, чистая душа.
- Что вы, Нина Харитоновна. Как вы могли такое подумать? Правда, был у
нас тут один замысел... В общем, в кино собирались. Всем, значит,
коллективом, так сказать, организованно... А деньги на кино добровольно они
давали, так что не сомневайтесь! Пусть вот хоть Сидоров подтвердит.
- В кино с младшими школьниками? - не поверила Нина Харитоновна.
- Он отнимал ни на какое не на кино! - закричал с места Копенкин
Толик. - Он просто так отнимал, себе брал!
- Мальчик, мальчик, ты ошибаешься, - заговорила гражданка Цыбульник. -
Ты что-то спутал. Наш Вадим вовсе не такой!
- Минуточку, - остановила ее Нина Харитоновна, - минуточку, ваше слово
впереди.
- Но сами подумайте, какая нелепость! - вспылила мать Вадима. - Не
может же, на самом деле, наш сын, имея постоянно собственные карманные
деньги, и, кстати, немалые, польститься на какие-то жалкие медяки! Чепуха
это, вот что!
Ее меловые плоские щеки подергивались, подкрашенные серым веки
беспокойно помигивали. Одета эта пожилая женщина была по-спортивному. То
есть было в одежде ее что-то такое от спорта: брюки, куртка, отороченная
пышными мехами, на голове - белая пуховая повязка. Куртку она расстегнула,
стал виден нарядный свитер. Словом, хоть сейчас на Олимпийские игры.
Отец, тот совсем в ином стиле. Плотный, хорошо укомплектованный тюбик,
застегнутый на все пуговицы. Добротное бобриковое пальто, шапочка с
квадратным козырьком, лицо раздавшееся, будто прижатое сверху неизвестно
чем, шапочкой этой, что ли, и, понятно, глаза-щелки. Такие дядьки обычно
попадаются по вечерам в нашем сквере, собак своих выгуливают... Собаки у
них нахальные, носятся, прохожих облаивают... Пальто родителю пришлось
снять, но внешний вид нисколько от этого не изменился. Тот же тюбик, только
в пиджаке.
- А позвольте спросить, - высунулся Горяев, - откуда у вашего сына
такие толстые подкожные?
- Что, что? - растерялась родительница.
- Карманно-джентльменские откуда? - скромно пояснил Андрей.
Тут завуч Анна Леонтьевна резко застучала карандашом.