"Людмила Николаевна Сабинина. Обломок молнии" - читать интересную книгу автора

посетители, в общем-то, не жаловались. Народ простой, да и на работе в поле
умаешься, не до того. Лишь бы горячее.
В окошке замаячила круглоголовая, короткорукая фигура повара. Сысоев
выбросил на прилавок три тарелки с кашей.
- Три-каш! - возвестил он. - Кому?
Подошел парень, свалил все три каши на одну тарелку, понес.
- Куча мала! - пробасил парень.
Повар бухнул на прилавок еще четыре тарелки.
- Четырь-каш! Забирай!
Утирая рот платочком, подошла женщина, забрала каши.
- Э-эх, ты! - Прасковья Семеновна укоризненно покачала головой. -
Трикаш, двакаш... - Сысоев ты, Сысоев, смысла нет в тебе. С такой работы
кашей сыт не будешь. Доходит до тебя или нет? Ужо вот директор-то приедет,
поговорю с ним. Ей-богу, поговорю...
Повар на это ничего не сказал, сжал и без того маленький рот, исчез. На
его месте появилась судомойка Лизавета.
- Чего там?
- Чего, чего! Восемнадцать первых подавай, чего!
Судомойка покосилась на девчачий стол быстрыми узкими глазами.
- Подождете. Посуды нет.
- А ты поживее поворачивайся, тарелок грязных навалом! Да и знать
должна - люди придут.
Тетя Паша начала сердиться не на шутку, возвысила голос:
- Да я с тобой и разговаривать-то не хочу, подавай мне благоверного
твоего, Сысоева! Чего он смылся-то?! Чтобы сейчас мне восемнадцать обедов на
стол!
Тетя Паша крепко стукнула кулаком но прилавку. Широкое желтоватое лицо
судомойки качнулось в окошке, подбритые в ниточку брови скривились.
- Ты чего это галдишь, чего ты галдишь?
Быстренько возник Сысоев с горой тарелок на подносе.
- Лизавета, отойди... А ну, забирай перь-р-вое! Раз - кулеш, два -
кулеш, три - кулеш...
Иришка с Любой подошли, стали принимать тарелки, относить на стол.
- Вот, наконец-то появляются первые ростки хорошего, - рассмеялась
Ксана.
- Поздновато, поздновато, - весело зашумели девчата. - У нас уж животы
подвело.
Иришка попробовала суп, поморщилась:
- Весьма слабые ростки. Солнца, что ли, не хватило?
- Зато воды хоть отбавляй, - проворчала Люба, - целое наводнение, вот
что.
Все рассмеялись.
- Ничего, девки, - утешила тетя Паша, - завтра воскресенье, оладьями
всех накормлю. Пораньше приходите, довольны будете. Всей гурьбой приходите.

Дома подруги умылись, переоделись в чистое и хотели было немедленно
завалиться на сеновале, как вдруг услыхали истошные вопли.
Все три разом выскочили на крыльцо, прислушались. Вопли неслись с
соседнего двора. Кинулись туда. Веры Степановны дома не оказалось, а кричали
в сарае за огородом. У Ксаны даже поджилки затряслись, так жалостно кто-то