"Людмила Николаевна Сабинина. Тихий звон зарниц" - читать интересную книгу автора

человек трудиться без любви? Конечно, нет. Ага! Значит, любовь - на первом
месте..." Катя посмеялась немного над своими догадками - вот чудачка, спать
надо, благо дождь, - перевернулась на другой бок, угрелась... "Тем более,
что любви у меня все равно никакой нет, а есть одни только заботы..." На
самом-то деле знала она, что любовь была и есть, и она все время чувствовала
в себе эту любовь. Только старалась не вспоминать и не думать о том. Все
равно, любовь - в ней. "На всю жизнь, так ведь он сказал тогда? Пусть так и
будет..." Кате стало жарко. Откинула одеяло, села... "Заботы любви! Значит,
любовь - тоже бремя". Она ясно поняла вдруг, что сама, сама несет это
тревожное, сладкое бремя любви. А он? А Глебов? Где он сейчас? Жив ли?..
Если жив, может быть, думает о ней то же самое. Или все-таки - нет? Забыл
все начисто?
Дождь зашумел еще яростней, в оконце залетели холодные брызги... Катя
рассмеялась, вскочила с постели, распахнула настежь дверь. "Дождь! А где же
соловьи? Ага, попрятались... А я-то? Размечталась, и неизвестно о чем. Нет,
просто ненормальная, вот и все!"

Эта весна подкралась как-то незаметно. Все было холодно, все дождило,
да и не до погоды - работы невпроворот. А как-то раз вышли женщины из
темного коровника, зажмурились; солнышко! А трава на лугу молодая, светлая,
и над ней - неба синий разлив. Из лесу потянуло сосной, порослью хвойной,
талым запахом подснежников. А самих-то подснежников Катя так и не видела -
некогда было в лес ходить. Зато ландыши снова на столе засияли. Соседский
Гришутка целую корзину ландышей набрал, и Катя взяла у него пучок, поставила
в кринку с водой. Лето началось жаркое, а в бане - полутьма и запах
ландышей. Хорошо отдыхать после работы...
Вечерами часто спускалась она к реке, подолгу задерживалась на мосту. А
за мостом - кладбище, то самое, куда за светляками в детстве бегали.
Вспомнилась та ночь, запах кувшинок, зеленые огоньки светляков... Интересно,
а водились в эти годы здесь светляки или нет? Неужели водились? Как-то
непохоже. Война и светляки... Пыльные, вонючие, грохочущие гусеницы танков
немецких и... светляки. Хорошо бы пойти проведать их: светятся ли?
По вечерам Катя купалась в реке. И вот только теперь, когда стала
возвращаться она с промытыми речной водой влажными волосами, только теперь
по-настоящему ощутила дом, свой, родной, его обжитость, воспоминания
детства... Так было и раньше - влажные волосы, знакомая, вся в ромашках и
подорожнике, тропка, и над старыми тополями - ранний, легонький месяц.
Как-то раз съездила в город, попыталась разыскать Веру. Оказывается,
вся их улица сгорела, и уже там начали строить новый дом. Зашла и в школу.
Ученики все были незнакомые. Вера Козлова в списках не числилась.
"Где-нибудь в эвакуации застряла, - решила Катя. - Надо будет еще
наведаться, людей порасспросить..."
Лето катилось быстро. Казалось, недавно только отсеялись - а уж хлеба
стояли по пояс. Вот и сенокос отошел, радовались, что убрались за погоду,
что руки развязаны. Настала огородная пора, жаркое время прополки... Однажды
вызвали Катю в правление колхоза. Председатель расспросил, как училась,
сколько классов окончила. Узнав, что девять, обрадовался:
- Будешь заниматься с малышней. У нас малышня бегает неорганизованная.
Осенью пусть идут в первый класс.
- Да ведь у меня нет специального образования!