"Людмила Николаевна Сабинина. Тихий звон зарниц" - читать интересную книгу автора

- Ничего, потом подучишься. А пока образованней тебя никого у нас нет.
Ближайшая школа в семнадцати километрах. Так что сама понимаешь.
- Да, но как же я...
- Да не робей, малышня ведь! Малолетки! Займешь место матери. Кому же,
кроме тебя. А потом и подучишься на заочном. Я уже все уладил в районо...
Пришлось согласиться. Теперь после работы в поле она сразу же
усаживалась за книги, читала, составляла планы занятий. Многое пришлось
вспомнить. И как мать входила в класс, как разговаривала с детьми, какие
пособия мастерила при помощи клея и ножниц... Учеников записали немного:
первоклассников всего девять человек, второклассников - шесть, третьих и
четвертых с десяток наберется. Вот и все Катины ученики!.. Сильно
беспокоилась Катя, что роно не обеспечит к первому сентября учебниками и
тетрадями. То и дело приходилось бегать в город, уж и дорогу-то выучила всю
наизусть. Но там все же не подвели, в срок отпустили учебные пособия для
школы.
Теплым августовским вечером возвращалась она в Тополевку на подводе,
груженной школьным имуществом. Лошадь плелась, лениво погружая копыта в
мягкую дорожную пыль. Савельевна, сторожиха школьная, не торопила, жалела
скотину.
- Чего гнать-то. Не почту, чай, везем... Да и письма тоже разные
бывают. Которые и не к спеху. Охо-хо... Иное, проклятое, пускай бы полежало
себе где-нибудь. Так нет, горе к людям шибче сокола летит, черной тучею
застит. Никуда от него не денешься.
Катя молчала. Вечер был такой, что о горе да о войне как-то не
думалось. В траве беспечно трещали кузнечики, телега мирно поскрипывала,
слегка погромыхивала на выбоинах. Солнце уже спряталось за лес, малиновый
край неба вылинял, стал быстро темнеть. И вот уже показались первые звезды.
Неожиданно над лесом полыхнуло. Еще и еще раз. Будто кто-то, балуясь,
нажимал на спусковой крючок. Только бесшумно.
- Зарницы, - сказала Катя.
- Зарницы, - кивнула Савельевна. - Это к хлебу. К урожаю богатому. Ишь
разыгрались, звонкие.
- А зарницы бывают и весной, в самом начале лета. Я как-то видела...
- Бывают. - Савельевна пошевелила вожжами, чмокнула. Лошадь чуть
ускорила ход. - Да то шальные, незрелые. А эти вот - настоящие. Спелые
самые, к хлебу. Урожай будет.
Вышел месяц, и дорога осветилась вся, до последнего камешка, а кусты по
обочинам сделались будто выше и черней. Где-то близко перелаивались собаки.
- Приехали, - вздохнула Савельевна. - Я сейчас, значит, мостом, да и -
на школьный двор. Поклажу сыму, запру. А вы-то, Екатерина Сергеевна,
ступайте домой, отдыхайте себе. Вам тут близехонько. Мне все равно
распрягать надо...
Подвода спустилась по дороге к мосту, загромыхала по бревенчатому
настилу. Катя осталась одна. Сухая извилистая тропка бежала через поле,
слева речка - слышно было - катилась по каменистому дну. Вот и жилье
Катино - за высокими тополями на той стороне. Искупаться, да и домой. Она
сняла тапки, пошла босиком. Тропка теплая, прогрелась за день. И трава
сухая, теплая, без росы. Откуда-то тянуло дымком, ей показалось даже, что
гарью пахнет от угольно-красного месяца.
Около высокого стога прошлогодней соломы тропинка сворачивала вниз, к