"Магда Сабо. Улица Каталин" - читать интересную книгу автора

матери: Ирэн, не забывавшая проверять ее уроки, родительница правильная,
хоть и немного странная - словно она все еще не осознала, что эта девочка ее
собственная дочь, - эта Ирэн никак не походила на тот яркий образ, который
сверкал в воспоминаниях стариков Элекешей.
Балинт, бывая дома, большей частью скучал или удивлялся. Все еще
удивлялся тому, насколько ему безразлично, где он теперь и сколь бесполезной
оказалась надежда, будто стоит ему жениться на Ирэн, как тотчас исчезнет
впечатление нереальности той жизни, которой он живет. Из вещей, оставшихся в
доме Биро, госпожа Темеш сумела спасти для него лишь немногие, и хотя
прежняя обстановка Элекешей сохранилась почти полностью, - того чуда,
которого он ждал, так и не произошло, - квартира семьи Ирэн ничуть не
напоминала их жилья на улице Каталин. И здесь его по-прежнему преследовало
ощущение иных краев; женитьба на Ирэн была хотя бы тем хороша, что у них
могли быть общие переживания, ведь Ирэн так же страстно ищет улицу Каталин,
как и он сам, и точно так же не находит ее; стремятся туда и старики
Элекеши, но столь же безнадежно; одна лишь Кинга живет беспечно и весело, не
прислушиваясь к отзвукам прошлого, потому что Кинга не знает ничего другого,
кроме их теперешнего пештского дома, и, в сущности, осуждает все эти
подозрительные и глупые воспоминания, до которых ей лично нет ровно никакого
дела.
Закон иных краев был строг: он никогда не показывал ни того, что есть
на самом деле, ни того, чего хотелось бы. Например, в плену, еще до того,
как его определили на работу в больницу, Балинт видел не колючую проволоку и
не беспощадный свет прожекторов, а больничную палату или университет.
Исполняя работу, на которую его посылали, он задумчиво разглядывал порой
свои грязные руки и размышлял, как можно касаться больного такими вот
пальцами или как объяснить в аудитории, почему на нем эта странная одежда,
однако никогда не видел он ни сада Хельдов, ни майорских седел или бюста
Цицерона, с каким бы усердием ни пытался восстановить в памяти обрывки
прежней жизни. Уже возвратясь из плена, поселившись у Элекешей и работая в
больнице, он все равно и тут видел не комнату, где жил, не ванную, где
купался, не больных, которых лечил, и не удобную постель - а приметы плена.
Делал больному укол, а самому казалось, будто он копает землю; в квартире
никого нет, а он спешит поскорее выйти из ванной, потому что знает - время
мытья ограничено; даже когда можно было спокойно спать - он по привычке
высчитывал минуту лагерной побудки. Тогда еще существовала улица Каталин,
семейство Ирэн все еще жило в доме Элекешей, и хотя второй из соседских
домов уже принадлежал каким-то чужим людям, но приют для престарелых еще не
подавал заявки на все эти три здания, и новые жильцы спокойно терпели, когда
Балинт заглядывал в окна своего прежнего жилья. Однако смотрел он
напрасно, - старый дом, хоть и казался неизменным и его можно было даже
потрогать, вдруг разом исчез, а вместе с ним пропала и улица, по которой он
ходил, словно кто-то унес ее в кармане, как носовой платок.
В самый светлый период своей жизни, в деревне, он снова понапрасну
вызывал в памяти то, что ему хотелось бы увидеть. Он был владельцем
уединенного дома, а из-за иных краев дело представлялось так, будто он
снимает комнату на проспекте Ракоци, ее и видит вокруг, а отнюдь не
собственный новый дом; по вечерам он даже приглушал радио, так как помнил,
что хозяину квартиры на проспекте Ракоци музыка мешает; даже в квартире
Бланки, среди съежившейся от страха обстановки, он прислушивался к тишине, к