"Жозефина Сакстон. Эдоиза и врачи с планеты Пергамон " - читать интересную книгу автора

в стоячем положении, было для него совершенно невозможно. Кто-то из коллег
упрекал его, что он злоупотребляет алкоголем, на что страдающий артритом
доктор ответил, что хотя алкоголь и усугубляет его болезнь, но, несмотря на
это, является хорошим обезболивающим средством.
Кроме того, он никогда не курил табак, а это - канцероген. Другой
доктор, почти не видный в клубах табачного дыма, заметил, что табак вовсе
не канцероген. Так они обменивались тяжеловесными шуточками, в это время
врач на сцене попросил притушить свет. Зал счет, что это внесет
дополнительный дискомфорт, но сестра уже начала опускать шторы, и свет в
театре был притушен. Элоизе стала видна надпись "Выход" над небольшой
дверью в конце зала. Раньше она эту дверь просто не замечала.
-Черт! - воскликнул врач, так как ему совсем ничего не было видно. -
Дайте свет.
Свет загорелся ярче, а доктор и сестра взгромоздили между собой
батарею, чтобы подключить к ней головную лампу.
- Свет! - снова крикнул он, и в конусе исходящего из его лампы света
пристально посмотрел на Элоизу.
- Откройте рот.
Она открыла рот, и он тут же вставил в него роторасширитель Дойена.
- Скажите "А".
- А-a-a-axl
Слюна капала у Элоизы с подбородка, и сестра вытирала ее кусочком
марли. Доктор ковырялся у нее в горле, потом при помощи носового
расширителя сделал детальную переднюю риноскопию.
- У вас в носу полный порядок, - объявил он.
- А-а-а-ах!
Он тихонько завел какую-то литургию на латыни, и сестра
застенографировала ее на расстеленных между ними крахмальных простынях.
- Нет ни ринита, ни синусита, ни эпистаксита, ни полипов, ни
фарингита, ни тонзиллита, ни аденоидов. - Oн на минуту остановился, поднес
руку ко лбу. Потом схватил петлю для удаления миндалин в одну руку, кюретку
для удаления аденоидов в другую и бросил их на пол. Неуклюже повернулся,
отвесил залу поклон, глубиной в дюйм, и покинул сцену. Сестра вынула у
Элоизы изо рта расширитель, дала клочок хирургической марли, свалила
инструменты в кучу и бросила в сумку на колесиках. Когда сестра уходила - а
может, это все-таки был он, - то повернулась и насмешливо улыбнулась
пациентке из-под маски.
- Такие прекрасные инструменты превратились бы в бесполезные музейные
экспонаты, если бы все были такими здоровыми, как вы, - шепот прозвучал
горько, в голосе слышался оттенок зависти. Элоиза потерла то место, где
давил расширитель, высморкалась в хирургическую марлю, хоть та и царапала
кожу, прочистила горло. Она уже не могла заниматься своими мыслями. Времени
оставалось мало.
Она расслабила все мускулы, закрыла глаза, рот, уши. И стала повторять
про себя свою заново придуманную формулу:
"Я хочу быть свободной, хочу попасть туда, где живут такие же люди,
как я".
Она повторяла это медленно и ритмично. Она повторяла и повторяла это
полное значения заклинание. Ее не волновали звуки, доходящие извне сквозь
стену молчания.