"Жозефина Сакстон. Эдоиза и врачи с планеты Пергамон " - читать интересную книгу автора

Словно заключенная в капсулу, она знала только собственное.
Лучи солнца осветили передний двор. Казалось, там в разгаре Весенний
карнавал. Какой-то доктор предсказывал, что ничего хорошего из того, что
происходит сегодня, не получится. Крупный мужчина с птичьим лицом произнес:
- Не теряйте хладнокровия.
Находясь в объятиях собственного тела, спрятавшись в нем, как в
пещере, Элоиза принялась изучать стены зала. Вдоль конька тянулись плети
вьющихся растений, их реснички вытягивались и отступали, цепляясь за ее
короткое белое платье, словно пытаясь вытащить ее из скорлупы. Они били ее
по коленям.
- Спиной! Повернись спиной! Чужая! Инородное тело! - орали они ей, но
она ускользала от них, повинуясь новому стремлению. Пол покачивался под
ногами, но она все-таки скользнула по этому неверному полу в направлении
того места, где коридор раздваивался. Потом она решила, что надо свернуть
налево. Теперь вперед. Она пробиралась по узеньким коридорчикам и вдруг
остановилась и начала рыться в сумочке. О, эти сумочки! Какое наказание, в
них никогда ничего нельзя найти. Бумага, флаконы, клипсы, зеркальце,
письма, косметика, маникюрный набор. Она вытащила пилочку для ногтей и
компактную пудру. И затем, подобно многим борцам за свободу, она стала
писать на стенах. Пилочкой для ногтей она нацарапала:
"Я хочу быть свободной. Я хочу отправиться туда, где живут такие же,
как я".
Липкие стебли растений опутывали ее ноги, кровь струилась по стенам,
она открыла компактную пудру и распылила ее в воздухе. Пудра полетела
сначала в одном направлении, потом обратно. Стены поглотили ее. Дунул
ветер, потом раздался мощный взрыв.
Врачи покончили с виски и вернулись к вопросу о судьбе пациентки.
Доктор передал Мэйтрон какие-то бумаги, и та приготовилась объявить
решение.
И вдруг Элоиза кашлянула. Кашель был сильный, мучительный,
захлебывающийся, отдававшийся эхом во всем зале. Струи слюны и крови
появились из раскрытых губ, вслед за ней вылетело облако светлой пудры. Она
снова кашлянула, сжав руками горло, и подбородок окрасился кровью. Пот
катился по ее мертвенно-бледной коже, тело тряслось, как в лихорадке.
Последовала короткая, но выразительная пауза, после чего в зале
раздался рев, звон- стекла, топот ног. Сумку швырнули на розовый
пластмассовый пол, и подагрические ступни растерзали и растоптали ее.
Большие двери распахнулись, и в зал ворвалась толпа Врожденных и
Голодающих. Они увидели кровь на коротком белом платье и пришли в
неистовство. Общее настроение передалось им, и они начали все крушить,
устроили свалку, били и колошматили друг друга своими тощими конечностями.
Костылями пробивали головы, растоптанные очки ранили ступни и бедра, ножные
протезы крушили челюсти, шнуры слуховых аппаратов небезуспешно и, без
сомнения, торжественно душили тех, кто в скором времени сам умер бы от
цирроза печени.
Элоизу внезапно охватила паника. Похоже было, что ей же самой
изобретенная болезнь не обеспечит ей принятия в нормальное общество, на что
она так надеялась. Неужели она неправильно рассчитала? И хоть ей ужасно
хотелось кашлять, она собрала все силы и закричала:
- Кто-нибудь, снимите силовое поле с этого окровавленного стула!