"Микола (Николай Федорович) Садкович. Человек в тумане " - читать интересную книгу автора

остается парком. Чего же вы хотели? А мне, например, нравится, что здесь
много птиц, привыкших к людям.
- Вначале мне тоже нравилось, - с улыбкой сказал Сергей. - Но пусть не
умиляет вас привычка пернатых к шумному городу. Я вот о чем думал: конечно,
никто их здесь не обидит, не убьет из-за куста. Их кормят, не заставляя
летать на жировки, ни даже нырять... Они такие тучные, такие
благополучно-сытые... Погодите, погодите, вы всмотритесь в них. Разве
охотнику - любителю природы - не оскорбительно видеть, как сравнялась эта
вольная птица с обывателем-эмигрантом, осевшим в Англии? Вон, вышла на берег
парочка... та же манера прогулки, то же безразличие к другим и желание
вырвать для себя получше кусок. Они утратили гордость независимой жизни и,
подделываясь под истинных британцев, не стесняясь, едят из рук хозяев. Это
всегда нравилось англичанам - подкармливать покоренных. Посмотрите, как
ожиревшие кряквы, шлепая плавниками, выходят на шершавый асфальт дорожки и,
бормоча, наверняка уже по-английски, "тенк ю", выпрашивают куски мягкого,
как вата, британского хлеба...
Геннадий засмеялся.
- Не похоже "тенк ю", не похоже. Скорее утки говорят "зря-зря", зря вы
приписываете птицам то, что принадлежит только людям, да и то не многим... Я
думаю, у птиц другие пороки.
- У английских одинаковые, - тоже смеясь, ответил Сергей. - Нет,
правда, иногда даже противно. Придите вы сюда рано утром или на вечерней
заре, знаете, что увидите? Отяжелевшие, пестрые селезни, шипя от страсти,
гоняются за утицей, а на скамейках сидят пожилые джентльмены и держат пари.
Ставят по шиллингу за своего селезня. Разве это похоже на ту яркую, весеннюю
любовь, которую вы наблюдали сквозь маленькое окошко охотничьего шалаша?
- Но при чем же здесь утки? - удивился Геннадий. - Вряд ли они это
делают на потеху джентльменам. Я не охотник и плохо разбираюсь в поведении
птиц, но о том, как оберегают их в Англии, пожалуй, напишу пару добрых слов.
- Отчего же, - замялся Сергей, - в этом, конечно, есть немало
хорошего. - Он понял, что несколько сгустил краски, и пытался сгладить
впечатление. - Для городского жителя, редко общающегося с природой...
конечно...
- Я родился в деревне, - перебил его Геннадий, - почти что в лесу, и
детство провел на реке, с удочкой.
- Так вы рыбак? - обрадовался Сергей.
- Теперь нет. - Геннадий помолчал, глядя на пруд. - Последний раз я
ловил рыбу в сорок четвертом году.
- Давненько... что же мешало потом?
- Потом... потом я был убит, расстрелян, - неожиданно сказал Геннадий и
поднялся.


Глава третья

Рассказ Геннадия Сердобы, позднее записанный Сергеем

В том далеком году на Полесье весна пришла поздно. С трудом пробиваясь
сквозь вьюги и льды, лишь в конце марта на буграх и косогорах обнажились
остовы разбитых машин с белевшими немецкими крестами. Но солнце крепчало, и