"Герман Садулаев. Апокрифы Чеченской войны (Тетралогия) " - читать интересную книгу автора

успели вспомнить себя - от первого лета в песочнице до последней зимы, все
наши игры и разговоры. Когда-то мы были так же измазаны, потому что возились
в глине на краю совхозного поля. А еще вечерами мы пекли на костре картошку,
и блики костра так же играли на наших лицах. Мы вспомнили все, и даже
главное, что мы всегда были одним целым. Мы были едины друг с другом и в
счастливой щедрости своего единения принимали в себя и эту вселенную, со
всеми населяющими ее существами. В целом мире не было никого, кроме нас,
ничего, кроме нашей игры. Звезды, солнце и луна, земля, ее реки, поля, леса
и горы - были созданы для нас. И другие дети, они играли с нами, и каждый
тоже включал в себя целый мир. И еще был Он - Тот, Кто позволил нам играть,
Он был в душе каждого и в сердце каждой пылинки. И знать это было счастьем.

И это ничего, что за спиной одного из нас были несколько бойцов ОМОНа с
автоматами, а у поворота канавы другого прикрывали вооруженные ополченцы.

Просто такая была игра.

Эта секунда, она прорвала плотную ткань времени, она затянула весь мир
в черную дыру, прошлое, настоящее, будущее слились в едином зареве, но огонь
больше не плясал на наших лицах, он застыл, как электрический свет, словно
кто-то делал фотоснимок, и на нем нам предстояло жить вечно. Секунда все
длилась и длилась...

Тот из нас, кто выстрелил первым, написал эту повесть.

III. Почему не падает небо

I

Каждый вечер, после восьми часов я остаюсь здесь один. Вереницы комнат
заполнены старой мебелью, архивами, в конторе стоят компьютеры, в
апартаментах - диван, шкаф и телевизор. Я работаю здесь и тут же живу. Я
живу здесь, потому что это очень удобно - путь от работы до дома занимает не
более минуты. Потому что здесь все равно должен кто-то жить, чтобы отвечать
на поздние телефонные звонки. Чтобы в окнах зажигался и гас свет и люди с
недобрыми намерениями обходили это место стороной. Так я объясняю редким
любопытствующим. Так я объясняю себе. Это неправда.

На самом деле я живу здесь, потому что мне больше негде жить. Потому
что у меня нет дома. У каждого есть дом. Там, где он жил, где жили его
родители. Избушка в деревне или комната в коммунальной квартире. У птиц есть
гнезда, у зверей норы. Мне негде приклонить свою голову. Хотя я - обычная
тень, одна из миллиардов теней.

И у меня есть дом. Сейчас он стоит пустой и темный. Тяжелая, холодная
осень. Стекла не вставлены после взрыва у комендатуры. Вон она,
комендатура - ее видно, если встать не веранде. Впрочем, веранды уже нет. И
стекол нет. Никто больше не вставляет стекла. Это бессмысленно - вставлять
стекла. Стекла лопаются при взрывах. В доме пусто. Все, что можно продать
или обменять на стакан анаши, увезли русские солдаты, заезжавшие на БТР в