"Екатерина Садур. Из тени в свет перелетая" - читать интересную книгу автора

свет. Она щурилась в темноте, и мокрые ветки бузины хлестали ее по лицу.
Лицо у нее было бледное, цвета просыпанной муки. У длинных губ по краям
тянулись две складки, поэтому казалось, что щеки ее висят, как два мешочка с
творогом. По щекам ее стекали струйки дождя. Бледное ее лицо было все в
мелких веснушках, веснушки были глубокие, как следы от града. Стоптанные
туфли промокли, она припадала на больную ногу и думала, раздвигая мокрые
ветки: "Ничего, вон ихнее окно светится, еще немного осталось... Не зря
иду", - и успокаивалась.
- Видела сегодня, - крикнула она в окно Лизы, - Инессу видела сегодня
на автобусной остановке! Прямо у театра! У руки с факелом! Она ур-ны
переворачивала и бутылки вытаскивала, и вся такая липкая была, такая
грязная, что я бы с ней рядом не пошла! Она у остановки присела, стала
деньги выпрашивать. "Я, - говорит, - дочери пальто шью, платить нечем!"
Алиса Донова выглянула в окно и увидела внизу седую голову Антонины с
залысинами, розовыми, как пятки младенца.
- Хватит позорить мою дочь! - строго сказала Алиса. - Седая ведь уже, а
все по чужим садам лазаешь!
- На себя посмотри! - отозвалась Антонина снизу. - Вся улица пом-нит,
как ты в молодости гуляла, а сейчас порядочной прикидываешься...
- Убери, Тоня, свои руки с моего подоконника, - надменно ответила
Алиса, закрывая створку окна.
Когда Антонина наконец ушла и Алисе удалось закрыть обе створки, Лиза
сказала:
- Мама говорит, что ругать Тоньку - ниже нашего достоинства, ты поэтому
ее не ругала?
- Нет, деточка, у меня голова к вечеру разболелась!
По стеклу сползал ночной мотылек.
- Я вижу изнанку твоих крыльев! - сказала вдруг Алиса, разглядывая
мотылька через стекло. - Изнанку крыльев, лапки и живот!
- Ой, бабушка!- ахнула Лиза. - Ты опять за старое! У тебя давление,
давай вызовем врача!
- Не беспокой их, девочка, - ответила Алиса, посмотрев на Лизу с
нежностью.- Сами справимся!
Когда у Алисы поднималось давление, она с проклятиями отвер-гала
врачей, клеила на шею горчичник и давила клюкву в чай от давления...

Осенью все пришли после лета как были, во второй класс, и только Димка
Югов пришел выше всех на голову. Он загорел так глубоко, что загар его стал
с белым налетом, с зимней изморозью. Он смот-рел на всех сверху, на бледных
незагорелых детей.
- Я у бабушки был в деревне все лето. У нее дом двухэтажный. Я прыгал с
крыши в сено. Она мне зонтик свой отдала, чтобы лучше прыгать, чтобы он был
как парашют. У нее дом - с нашу школу, и я летел вниз, прямо в сено...
А потом в класс вошла Лия Ивановна в зеленом платье из панбархата, с
камеей на груди. Она осмотрела весь класс небольшими глазками в мутном
туманце, а Югова пощупала за плечо.
- Ты, Югов, совсем прямо стал, - сказала она, - самый высокий...
На перемене Югов рассказывал про лето:
- Там парни на танцы ходили. Один меня все время на мотоцикле катал. Я
у них там за своего был, потому что я из города. Там зимой, говорят, совсем