"Екатерина Садур. Из тени в свет перелетая" - читать интересную книгу автораполиэтиленовый мешок с бутылками и отбивалась от двух ментов.
- Мои, мои это бутылки! - с мольбой говорила она. Один из ментов лениво потянул ее за рукав. - Не трогайте мой маскировочный халат! Инесса смотрела на проходящих своими замутненными неподвижными глазами, и вдруг она увидела меня. - Оля, Олечка! - позвала она. И тогда мне стало очень стыдно, что она меня знает, и я быстро-быстро прошла мимо, так даже и не взглянув в ее сторону... А бабка моя Марина сорока пяти лет пела в самодеятельности и вышла замуж за полковника. Он приходил к нам всю зиму с букетами гладиолусов в запотевшем целлофане. Бабушка готовила ему винегрет и котлеты, он садился за стол и молча смотрел по телевизору военные парады, а по воскресеньям водил нас в сквер к могиле Неизвестного солдата. И вот как-то в августе мы сидели на балконе, все трое, и ели арбуз, шумно заглатывая сок. Корнелий Корнелиевич сказал: - Ну, Марина, решай: или ты сейчас выходишь за меня замуж и мы едем в Москву, меня переводят по службе, или ты остаешься здесь, и я еду один. Бабка Марина сидела напротив него, надушенная духами "Кармен", в белых туфлях на каблуках, в сером шерстяном платье, с ресницами, вычерненными в парикмахерской, и с огромным ломтем арбуза, на мякоти которого полукругом отпечатались следы ее зубов. - У меня ребенок, Неля, - сказала она нерешительно. - Мы поедем втроем, - отчеканил полковник. - Ребенок пойдет в хорошую - Я согласна! - сказала бабка Марина. И как я радовалась тогда, что мы едем в тот же город, в котором потерялась Юлия... Сегодня бабка моя Марина кормила меня за завтраком кислым творогом и бледным чаем из плохо вымытой чашки. И я думала, как она с тех пор изменилась. Она еще больше растолстела, и волосы перестала красить, так что они торчали у нее седыми клочьями, и так же торчали ее редкие ресницы вокруг серых прозрачных глаз. Дома она ходила в грязном халате и вытянувшейся кофте, а когда я говорила ей: - Сшей себе что-нибудь! Она отвечала: - Мне ничего не надо! И если в моей комнате громко играл магнитофон, то она всегда врывалась ко мне, вытягивала руку ладонью вперед и кричала, блестя железными зубами: - Музыка твоя у меня вот где сидит! Вот такой стала моя бабка Марина. Она словно бы забыла все то, что знала раньше, и скудными стали ее чувства. Она сидела напротив меня, навалившись локтями на стол, и выковыривала из кастрюли гречневую кашу. - Ты грубая стала, Оля, - сказала она мне. - Совсем со мной не говоришь. - У тебя пятно жирное на кофте, - сказала я. - И волосы в глаза лезут. Она посмотрела на меня своими желтовато-серыми глазами, похожими на |
|
|