"Екатерина Садур. Из тени в свет перелетая" - читать интересную книгу автора

сказал, нет, все про ху-дожницу свою думает...
По телевизору кто-то пел.
- Вот девочки рвутся в телевизор, - сказал Слава, - из желания
бессмертия, а ты одна никуда не рвешься, не то что в телевизор, ты да-же не
учишься нигде, только за Юлией своей носишься по всей Москве!
- Ты сам за ней носишься, - сказала я. - Только все без толку!
- Без толку, - ласково повторил Слава. - Я ей один раз сказал: мне от
тебя ничего не надо. У меня Люська для личной жизни есть, но если ты
скажешь, я ведь на тебе женюсь, а Люську - взашей прогоню! А она мне: "Ты,
Слава, человек добрый, только как же я выйду за тебя замуж, ког-да ты
ошибаешься в ударениях и падежи все время путаешь?" А вчера к ней мужики
пришли, говорят правильно, без ошибок, и я понимаю, что они по делам, по
искусству, так сказать, только мне все равно каза-лось, что в коридоре стены
горят!
А Клавдия Ивановна сидела рядом со мной на диване, гладила ме-ня по
волосам и приговаривала: "Расти коса до пояса, не вырони ни волоса, ты расти
коса до пят, до московских до ребят". А потом сказала мне:
- Вы такая маленькая, а что-то совсем напились! И совсем меня не
слушаете!
А я подумала про Славу: "Вот мы берем у него деньги, пьем, едим за его
счет, живем целыми днями, поджидая Юлию, и за то, что мы были
приживальщиками в его доме, он стал приживальщиком в нашей жизни". Когда мы
говорили между собой, он почти всегда молчал, только слушал очень
внимательно, и если мы говорили о Юлии, он тут же просил повторить.
- Мне не нравится, Слава, как ты живешь! Я человек простой и многого не
понимаю, - говорила Клавдия Ивановна, - но я все равно вижу, ты мучаешься!
Они все выворачиваются наизнанку, они так привыкли с самого детства, и у них
уже не понять - где нутро, а где одежка, а ты не мо-жешь как они, ты человек
без их утонченности, вот они и забавляются, глядя на тебя, да еще и деньги у
тебя берут на выпивку всякую! Им боль твоя только на забаву, они вспоминают
о тебе только потому, что ты живешь рядом с их Юлией! А уж про нее я даже и
говорить не хочу! 3нал бы ты, Слава, каково мне на все это смотреть!
А Слава допивал свою водку и все время спрашивал у меня:
- Как ты думаешь, ну хоть завтра она появится?

Третья ночь.
У метро "Маяковская" был митинг. На ступеньках на перевернутом ящике
сидел Должанский и продавал пиво. Лучший ученик нашего класса вот уже третий
год по окончании школы торговал пивом у метро и рабо-тал ночным сторожем в
музее Станиславского.
- Привет, Дима! - сказала я. - Почем твое пиво?
- Как обычно, - отвечал он. - По сто.
- Берут?
- Расходится!
Рыжие мужики хрипло пели на митинге. Из метро вынырнула Лиза Донова в
шелковом шарфе и легкой курточке, следом шел молодой человек, он был
черноволос и желтоват слегка, но красив.
- Это Сапожок, - сказала мне Лиза. - Мой сосед по поезду. Мы уже месяц
не можем расстаться!
- Я за него боюсь, - говорила мне Лиза, пока мы шли в музей