"Екатерина Садур. Из тени в свет перелетая" - читать интересную книгу автора

Убийца.
Лиза опоздала "под бабочки". Этих бабочек так много залетело в метро,
они спустились почти на каждую станцию, и Лиза сейчас где-то под землей
могла найти таких же пленниц...
Пока мы шли по переходу, Лиза рассказывала:
- У нас все митинги были у Оперного театра. Ты помнишь ту площадь? Их
все разгоняли и разгоняли, а они опять собирались, озлоблялись все больше, и
все не могли объяснить, чего же они хотят... И вот однажды в давке кто-то из
них зарезал мента, всадил нож по рукоятку и исчез. Все столпились вокруг
него, как на запах крови сбежались, смотрели на первую жертву...
А потом, на следующий день перестали собираться, а если и приходил
кто-нибудь из них к Оперному, на площадь, то уже ничего не требовал, и на
лицах у всех была такая благодать, как будто бы Пасха и Христос воскрес!
В переходе Должанский встретился. Он поил пивом двух нищих, они сидели
все на телогрейке: Должанский, нищий чуть постарше, утонувший в бороде:
снизу борода, сверху челка замасленная и два мутных глаза посередине, без
пальцев; и девчонка его. Они пили пиво из горла, и когда приходила очередь
нищего, то девчонка его подносила бутылку к самым его губам, как будто бы
кормила младенца, а он придерживал бутылку снизу ладонями без пальцев.
- Может, ко мне пойдем? - лениво спросил Должанский, когда мы подошли.
Мы согласились. В благодарность за пиво нищий стал совать Должанскому
какие-то мятые рубли, а девчонка торопливо собирала их, когда они падали из
его изуродованных рук.
- Ладно, ладно, - отмахнулся Должанский с брезгливостью. Его
любопытство прошло.

У Должанского с нами на кухне какое-то время сидела его мать. Она
слегка выгнулась вперед и как бы зависла над столом, она смотрела на нас
пьяным расслабленным взглядом и спрашивала, указывая на Лизу подбородком:
"Дима, Дим, это кто это?" Он терпеливо отвечал: "Это Лиза, подруга Оли. Ты
ее уже видела". "А, понятно!" - и опять нависала над столом, и потом снова,
после паузы, указывала на Лизу: "Дима, Дим, это кто это?" - и скользила по
ней мутным взглядом из-под растрепавшихся волос. Босиком, в распахивающемся
халате с драконом на спине, на кухню вошел полный мужчина. Он твердо стоял
на линолеуме своими босыми ступнями, носками врозь, и молча оглядывал нас.
Все мы потупились под его взглядами и стали смотреть на его широкую тень на
полу. А он приподнял мать Должанского за подмышки и развернул к двери. Она
шла послушно, только иногда колени прогибались и она слегка приседала и
говорила с привизгом: "Кончай меня уводить!"
Все бы кончилось хорошо, все бы кончилось как обычно, если бы не пришел
сосед Должанского. Он был никакой, с остреньким личиком, острыми глазками,
тонким ртом, с подростковой хрипотцой в голосе, но его взгляд был такой, как
будто бы он был чем-то болен или думал о чем-то очень страшном. Он сидел с
нами, пил наше вино, прикасаясь к краю бокала своими впалыми губами, и вдруг
его понесло:
- У нас была большая команда. Одиннадцать человек. Теперь остался
толь-ко я. Двое разбились, четверых убили, остальные - в Афгане... Я решил,
что это последние смерти в моей жизни, но оказалось, что я ошибался. У меня
девчонка была. Она как-то поехала вместе с родителями на дачу и пропала. Ни