"Р.Сафрански. Хайдеггер: германский мастер и его время " - читать интересную книгу автора

брата он лично перепечатал на машинке 30 тысяч страниц рукописного текста и
во время войны хранил их в банковском сейфе. Он говорил, что их смогут
по-настоящему понять только в XXI веке, когда "на Луне уже давно будет
существовать построенный американцами гигантский супермаркет". Фриц, по его
словам, помогал Мартину при сверке и редактировании этих текстов. Ему не
нравилось, если в одном предложении были выражены сразу две мысли. "Ты
должен их разделить, - говорил он брату. - Ибо через узкую дверь пройти
можно только по очереди". Итак, в данном конкретном случае Фриц предпочитал,
чтобы все связи были очевидными, "прозрачными", вообще же он полагал, что
ничего "прозрачного" на свете не бывает. И часто повторял такую, например,
фразу: "Люди могут меня не замечать, но они не вправе считать меня
прозрачным!" Он ценил в философии ее "дурачества" и не любил, когда философы
относились к себе с излишней серьезностью. Тот, кто сохранил вкус к
дурачествам, говаривал Фриц, никогда не пропадет в этом "вот-вот-вот-бытии";
и добавлял: "В нас, в самых потаенных уголках сердца, живет нечто, способное
выстоять в любых бедствиях. Это радость, последний остаток той изначально
присущей нам дурашливости, о которой никто из нас даже уже и не помнит".
Фриц Хайдеггер относился к себе с самоиронией, что не было свойственно его
брату Мартину. Фриц, родившийся через пять лет после Мартина, так
комментировал свое появление на свет: "Жизненная мука у одного начинается
сегодня, у другого - завтра. У маленького червячка с Замковой улицы она
началась в Пепельную среду: прорыв куда-то, ощущение, что тебя дубасят со
всех сторон, пугающее отклонение от привычного... Чего еще ждать от
Пепельной среды?"


31

Мартин Хайдеггер в знак благодарности посвятил Фрицу одну из книг.
Посвящение - "Единственному в своем роде брату" - исполнено очаровательной
двусмысленности.
Как рассказывал Фриц Хайдеггер, их родители были верующими, но не
фанатиками и не сторонниками строгого конфессионализма. Католицизм настолько
глубоко проник в их плоть и кровь, что они не испытывали потребности
защищать свою веру или отстаивать ее, споря с другими. Тем сильнее они
недоумевали, когда их сын Мартин сошел с "праведного пути", который казался
им столь естественным.
Мать отличалась веселым нравом. По словам Фрица Хайдеггера, "она часто
говорила: жизнь устроена так чудесно, что повод для радости можно найти
всегда". Она была решительной, не скрывала, что гордится своим
происхождением из крепкой крестьянской семьи. Слыла женщиной работящей, ее
почти никогда не видели без передника и головного платка. Отец же был
человеком, углубленным в себя (он мог молчать целыми днями), незаметным,
старательным, честным. Человеком, о котором после его смерти сыновья мало
что смогли вспомнить.
Хайдеггеры жили не богато, но и не бедствовали. Судя по тому, что их
недвижимость оценивалась в 2000 марок и они платили подоходный налог в 960
марок (в 1903 году), они принадлежали к низам среднего сословия. На
пропитание им хватало, но они не могли из собственных средств оплачивать
учебу сыновей в дорогостоящих школах (а только такие школы открывали путь к