"Руслан Сагабалян. Аукцион (Сб. "Фантастика-79")" - читать интересную книгу автора

На пульте зажглось: "20".
- Двадцать. Всего лишь двадцать, - разочарованно объявил гиянин.
"40" - зажглось на пульте.
- Сорок, - вяло проговорил гиянин.
"50".
Голос гиянина стал тверже.
"65".
Гиянин насторожился.
"70".
В его голосе появились нотки радости.
"100".
Пап не мог думать. Мозг перестал ему подчиняться. Пальцы сжимали
подлокотники кресла. Он тупо смотрел на экран.
Чу догрызла последний орех и взялась за четки.
- Ну что же, эту цифру я воспринимаю серьезно, - сказал Пап. - Сто
сорок!
"Как же так!.. - Мысль эта вырвалась откуда-то из глубины сознания, и
вначале Пап растерялся, а затем пришел в бешенство. - Как же так! Сейчас
она достанется кому-нибудь из них!"
Пальцы сами собой разжались. Теперь ими двигала определенная цель. Они
набрали на пульте "150".
Сразу же загорелось "170".
Чу набросила четки себе на шею и визжала от восторга.
Пап набрал "180".
Появилось "200".
Он набрал "210".
- Я вижу, вы начинаете понимать истинную цену этого милейшего земного
существа...
"235".
Дрожащие пальцы Папа предложили "240".
"Как же так!.."
Мысль продолжала упрямо пульсировать в голове, не давая Папу ни на
мгновение отвлечься.
Теперь цифры менялись так быстро, что гиянин не успевал объяснять их.
Реплики он вообще перестал вставлять.
Обезьянка превращалась в мраморную статую восседающего на коне воина, в
зеркало, в саркофаг и в железную дорогу.
"290".
Бешеная гонка цифр прекратилась. Пульт отдыхал. Невидимый нерв,
связывающий все кабины, ослаб...
"300".
...затем вновь натянулся, чтобы тут же оборваться. Пап знал одно: он
должен оборваться здесь, в его кабине, и потому набрал "400".
С ним все еще состязались. Кто-то упрямо желал приобрести земное чудо,
не понимая, что оно должно принадлежать не ему, а Папу.
Чу превратилась в часы и в надгробный камень.
Пап оборвал нерв. Он набрал...
- Тысяча?! - Гиянин скорее спрашивал, чем объявлял.
И повторил.
Повторил еще раз.