"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

ибо ей в ее бледно-оливковом костюме, должно быть, было довольно свежо. Как
по волшебству, дверь отворилась, в проеме показался меланхоличный дворецкий,
и мы вошли в гостиную.
- Здесь довольно мрачно, - произнесла она, окинув взглядом гостиную, -
можно подумать, мы в Корнуэлле. Вы никогда не бывали у Бродерика? Бродерика
Кронфильда? Нет? Ну, это совсем как здесь - свидание в охотничьем домике.
Конечно, там это более натурально, чем в пятидесяти километрах от Парижа.
Закончив речь, она села и уставилась на меня: я плохо выгляжу, заявила
она, и в этом нет ничего удивительного. Она всегда считала Алана в высшей
степени странным. Как, впрочем, и весь Париж. А поскольку она была в дружбе
с моими родителями, она преисполнена заботы обо мне. Я с удивлением внимала
этому потоку откровений, ибо мне было абсолютно неизвестно, чтобы она была
знакома с моими родителями. Когда в довершение всего она заявила, что я
поеду с ней, что она даст мне пристанище у одной из своих невесток, которая
как раз сейчас в Аргентине, я послушно кивнула. Решительно, Юлиус А. Крам
удивлял меня все больше. В его руках, как в руках факира, было все:
шоферы-гориллы, частные детективы, преданные секретарши,
невесты-аристократки, даже дуэнья. И какая! Женщина, жестокие деяния
которой, как и акты благотворительности, не имели себе равных по количеству.
Женщина столь же неприятная, сколь элегантная - словом, одна из тех женщин,
о которых говорят "безупречная". Судьбе было угодно, чтобы она обратила свой
благосклонный взор на мое существование и даже приняла в нем участие. А, в
общем, в ее глазах я была всего лишь неизвестной. Моих родителей она могла
знать лишь до войны. Я же провела свои ранние годы совсем в другой стране, а
потом уехала в Америку и вернулась оттуда в сопровождении элегантного
молодого человека по имени Алан, о котором она знала лишь то, что он
американец, богатый и немного странный. То, что в меня влюблен Юлиус, не
имело особого значения.
Она еще посмотрит, войду ли я в ее свиту или стану жертвой.
Юлиус появился в назначенный час, казалось, был в восторге при виде
двух женщин, сплетничающих в уголке у огня. Он горячо поблагодарил г-жу
Дебу, а я, таким образом, узнала, что ее зовут Ирен, и бросил на меня
торжествующий взгляд человека, который действительно обо всем подумал. Мы
поговорили о том, о сем, то есть ни о чем, с тактом, отличающим воспитанных
людей, когда они за столом. Можно подумать, что присутствие тарелки, прибора
и появление первой закуски обязывает цивилизованные существа к некоторой
сдержанности. Зато, едва они встали из-за стола, или, вернее, уселись в
гостиной за чашкой кофе, как моя судьба снова оказалась предметом их
обсуждения. Итак, жить я буду, по всей вероятности, на улице Спонтини, в
квартире невестки Ирен, Адвокат Юлиуса, г-н Дюпон-Кормей, войдет в контакт с
Аланом. А мы, прежде всего, пойдем в будущую субботу на великолепный бал,
который дают в Опере в пользу Общества призрения одиноких стариков и
преступников, или что-то в этом роде. Я слушала, как они говорят обо мне,
как малый ребенок; с каким-то недоверием и изумленной заинтересованность?,
которая постепенно перерастала в беспокойство. В самом ли деле я такая
хрупкая, безоружная и вполне безупречная очаровательная молодая женщина,
которой им надлежит покровительствовать. Я из тех людей, которые невольно
находят защитника или родню в каждом человеческом существе. Пусть вскоре
этот родственник внушит скуку или раздражение и от него этого не будут
скрывать - это не изменит его предназначения: просто он вступил в родство с