"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автораПотаскухой! Да вовсе нет!
- Что вы думаете о моих отношениях с Юлиусом?! Что об этом думают все? - Мне казалось, что вам нет дела до того, что думают все, - промямлил он. - Ваш брат вывел меня из себя. Он в затруднении тер руки. - Я знаю, - сказал он, - что вы не любовница Юлиуса и не хотите ею стать. Но люди считают наоборот. Они не могут представить себе, что вы можете вести такой образ жизни, как они, работая в этом журнальчике. - И, тем не менее, это так, - возразила я. - В Париже очень легко устроиться. - Конечно, - согласился он как бы сожалея, - но они думают, что вы устроились иначе. - А Юлиус, - спросила я, - вы думаете, Юлиус тоже ждет от меня чего-то другого? Он поднял голову и посмотрел на меня как на идиотку. - Само собой! - ответил он. - Юлиус вбил себе в голову заполучить вас, так или иначе. А Юлиус - человек, который никогда не отступает. - Вы полагаете, он меня любит? Наверное, в моем вопросе было столько недоверия, что он расхохотался. - Не знаю, любит ли он вас, но, в любом случае, он хочет обладать вами, - ответил он. - Юлиус самый великий собственник, какой только может быть. Я тяжело вздохнула и проглотила остаток виски. Решительно, в этом мире мне предназначена роль добычи. С меня довольно. Завтра я поговорю с Юлиусом. удастся вытащить из Юлиуса ни слова. "Объяснения, - добавил он, - никогда ни к чему не приводят". Он знает это из опыта. Вот тут мы и заговорили о Ксавье. И я узнала, что один мужчина может быть таким изощренно жестоким по отношению к другому, как ни одна женщина. В ужасе слушала я рассказ о ночных барах, о джунглях порока; рассказ, где каждое имя звучало как угроза, любое ожидание было пыткой, а согласие выглядело унижением. Самое худшее было то, что, выражая все это таким скромным, таким целомудренным языком, он не ослаблял, а усугублял остроту своего рассказа, и, что особенно любопытно, я обнаружила в нем самом тот вкус к несчастью, который был так присущ Алану. В себе самом, а не в предмете своей любви находил он страдание и, наверное, наслаждение. И совсем неважно, любит ли он мужчину или женщину - в любом случае он будет несчастен. Ушел он очень поздно, казалось, утешенный, более или менее умиротворенный, а я легла спать со стыдливым чувством облегчения. Что бы ни случилось, придет утро, и я опять проснусь, насвистывая охотничью песенку. Однако события следующего дня развивались не в ритме охотничьей песенки, а скорее вальса-размышления. Привыкнув надеяться, что время покажет, я недоверчиво относилась ко всяким решениям, а уж в моем случае еще менее доверяла решениям, принятым вечером, нежели тем, которые приходили средь бела дня. По-видимому, это предрассудок: опыт показал, что ночные были не более губительны, чем дневные. Короче говоря, ночь не оказалась мудренее утра, и я ходила вокруг телефона, стараясь убедить себя объясниться с Юлиусом. Лишь к пяти часам, не зная, куда себя деть, без малейшей убежденности, я решилась и, позвонив, объяснила Юлиусу, что нам нужно срочно |
|
|