"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

на пляже, наша самозабвенность, а главное, эта неистребимая уверенность в
том, что мы любим друг друга и будем вместе до глубокой старости. Забылся
кошмар наших последних лет, забылась новая уверенность, приобретенная уже
мною одной и состоявшая в том, что если так пойдет и дальше, мы оба
погибнем. Я обещала ему прийти завтра в то же время. Парк-Авеню встретил
меня отвратительным гомоном и сумятицей. Вместо того, чтобы пойти пешком и
увидеть Нью-Йорк, я торопливо села в автомобиль свекрови. Она предложила
выпить чаю в Сан-Реджис, где мы можем спокойно поговорить. Я согласилась.
Казалось, отныне я принесена в жертву лимузинам, шоферам и чайным салонам и
обязана проводить там время в обществе людей, вдвое старше меня и вдесятеро
увереннее. Тем не менее, я заказала виски; свекровь, к моему удивлению,
сделала то же самое. Видимо, эта больница - со специально депрессивным
уклоном. На секунду я почувствовала симпатию к свекрови.
Алан ее единственный сын. Быть может, несмотря на профиль хищной птицы,
под этим оперением с о-ва Св. Лаврентия бьется материнское сердце?
- Как вы его нашли?
- Как вы и говорили - и хорошо, и плохо.
Воцарилось молчание, и я поняла, что как только минутная слабость
пройдет, она вновь стянет свои войска.
- Жозе, моя дорогая, - начала она, - я никогда не желала вмешиваться в
то, что касается вас двоих.
За этой ложью последует, очевидно, и вторая, и третья. Я решила не
мешать.
- Так что не знаю, почему вы разошлись, - продолжала она. - Во всяком
случае, должна вам сказать, я была абсолютно не в курсе того, что Алан
уехал, не оставив вам ни цента. Когда я узнала об этом, его болезнь была в
разгаре, и было слишком поздно его упрекать. Я махнула рукой, как бы желая
сказать, что это не имеет значения, но она была другого мнения и тоже
махнула рукой, как бы наперерез мне, говоря: нет, напротив. Мы как два
семафора, только работаем по разным кодам.
- Как же вы устроились? - спросила она.
- Я нашла работу, не слишком выдающуюся в денежном плане, но довольно
интересную.
- А этот господин А. Крам? Вы знаете, мне пришлось затратить
сумасшедшие усилия позавчера, чтобы вырвать у его секретарши ваш адрес.
- Этот господин А. Крам - друг, - сказала я, - и только.
- И только?
Я подняла глаза. Наверное, вид у меня был довольно измученный, ибо она
поспешила сделать вид, что ее убедило, по крайней мере, пока, мое "и
только". Вдруг я вспомнила, что пообещала Юлиусу остановиться у "Пьера" и
позвонить ему, и почувствовала угрызения совести. Франция, Юлиус, журнал,
Дидье - казались такими далекими, а маленькие сложности моей парижской жизни
такими ничтожными, что сама я, казалось, совсем потерялась. Потерялась в
этом страшном городе, рядом с этой враждебной ко мне женщиной, после этой
страшной клиники, потерялась, лишившись корней, любви, друга, потерялась в
своих собственных глазах. Большой стакан с ледяной водой, по обычаю
поставленный возле меня, невозмутимый гарсон, уличный шум - все вызывало во
мне дрожь. Я оперлась обеими руками о стол и застыла в невыносимом страхе и
отчаянии.
- Что вы собираетесь делать? - строго спросила моя непреклонная