"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

лошадей - до сорока на каждой, вплоть до февраля месяца, то есть конца зимы,
"ибо, - писала императрица по этому поводу Вяземскому, - посылок много быть
может; все же и сие самое уже сделает в людях импрессию (впечатление. - В.
Б. ) о сильных мерах, кои берутся". Власти распорядились колодников, которых
назначили на поселение в Сибирь или Оренбуржье, направить в другие места - в
Александровскую крепость, в Азов и Таганрог, Ригу и Финляндию; тех же,
которые уже имелись в Казанской губернии, переправить в те же Азов и
Таганрог, партиями человек по 30, связав канатами, через Воронежскую
губернию. Находившихся там же конфедератов, по предложению Бибикова,
отослали через Москву и Смоленск к границе с Польшей.
При Бибикове создали так называемую Секретную комиссию, которая должна
была срочно выехать в Казань и заняться следствием, допросами. В нее вошли
капитан лейб-гвардии Измайловского полка Лукин, подпоручик того же полка
Собакин, лейб-гвардии Семеновского полка капитан Маврин, секретарь Тайной
экспедиции Сената Зряхов. Командующему придали ряд офицеров, среди них -
генерала Мансурова, полковника Бибикова, командира Великолуцкого полка,
подпоручика лейб-гвардии Преображенского полка Г.Р. Державина, молодого в ту
пору поэта, впоследствии весьма знаменитого, и ряд других.
В Казань Бибиков приехал в ночь с 25 на 26 декабря. К этому времени
сюда прибыли некоторые полки, другие находились в пути. В его распоряжение
поступили войска генералов Фреймаиа и Деколонга. По пути в край, который
предстояло усмирять, он снова и снова просит пополнения, понимая, что без
него ему будет трудно, даже невозможно выполнить поставленную перед ним
задачу. Так, будучи в середине декабря в Москве, он узнал о набегах казахов
на пограничные районы, в чем и сообщил Чернышеву: "Худо еще в прибавок то,
что киргизцы начинают беситься. Разбить каналью (Пугачева. - В. В. ) считаю
наверно, да отвратить разорение потребно конных людей больше... Пехоты
довольно, но с нею поспевать неможно за сим ветром", то есть за конными
повстанцами. Эту просьбу Бибиков повторил, получив известия о повсеместном
восстании башкир.
В Нижегородской губернии он сам слышал сочувственные толки людей о
Пугачеве. Местный губернатор Ступишин говорил ему о том же. В народе
передавались всякие слухи и толки. Чтение манифеста императрицы, непонятного
в народе, давало нередко неожиданные результаты - некоторые городские и
сельские жители поняли его так, что Пугачева велено называть не императором,
а Балтийских островов князем или голштинским князем. Бибиков от имени
императрицы приказал распространять указ Секретной комиссии. В нем
обличаются "глупые и кривые толки" о самозванце Пугачеве, население
призывается к их прекращению, к покорению монаршей воле.
В Казани Бибикова встретили губернатор и прочие представители местной
власти. Новый командующий не сдержал себя:
- Для чего дали Пугачеву так усилиться?
Престарелый Брандт вразумительный ответ дать не мог. Тут же состоялось
в особой комнате совещание Би-бакова с губернатором. Прошло немного времени,
и командующий вышел к остальным, не сдерживая гнева и неудовольствия:
- Государи мои, давно ли сей муж (губернатор. - В. Б. ) с ума сошел?
Что за план его истребления Пугачева? Советует мне защищать границу
Казанской губернии и просит только не пропустить его (Пугачева. - В. Б. ) за
оную! Да разве Оренбургская и прочие губернии другого государя? Злодея
должно истреблять во всех местах одинаково и делать над ним поиск, если б он