"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

был и в воде, дабы в другом виде оттуда не показался!
Бибиков, энергично взявшись за дело, которое ему было поручено как
полномочному представителю всего русского шляхетства, ведет себя решительно
и, нужно сказать, умело, изображая при этом Пугачева злодеем, исчадием ада.
Он внимательно изучает все обстоятельства, местное положение. Находит во
всем беспорядок, отсутствие воли в местной администрации. "Наведавшись о
всех обстоятельствах, - пишет он жене 30 декабря, - дела здесь нашел
прескверны, так что и описать, буде б хотел, не могу. Вдруг себя увидел
гораздо в худших обстоятельствах и заботе, нежели как сначала в Польше со
мною было. Пишу день и ночь, пера из рук не выпуская, делаю все возможное и
прошу господа о помощи, он один исправить может своею милостию".
Бибикову было от чего приходить в отчаяние. Нераспорядительность
властей, бегство "от страху" многих "воевод и начальников" из своих
учреждений и городов, распространение "бунта" на всю Оренбургскую губернию,
осада восставшими многих городов - Оренбурга и Яицкого городка, Уфы и
Челябинска, Кунгура и др., переход на сторону Пугачева заводских рабочих
Урала, башкир, калмыков, казаков, занятие Самары пугачевским атаманом
Араловым, угроза "коммуникации с Сибирью", ненадежность местных гарнизонов,
многочисленность восставших - все эти и другие известия лишали сна и покоя,
заставляли напрягать все силы, снова просить войска, особливо кавалерию...
Полки двигались к Казани, но командующему все казалось мало. Он не спешил
выступать против Пугачева, понимая, что сил недостаточно. Как и Кар, он
вынужден не действовать быстро и решительно, а "маячить" вдали от Пугачева и
его атаманов.
Ввиду чрезвычайности положения Бибиков решает обратиться за помощью к
самим дворянам, просить их, чтобы они вооружали своих крестьян, но
"обнадежась прежде в их твердости". По его поручению предводитель дворянства
1 января 1774 года собрал в Казань дворян, В этот день архиепископ Вениамин
совершил литургию в соборе. Затем прочитали манифест, а главный казанский
архиерей произнес проповедь-увещание. "Людей всякого состояния" он призывал
"ополчаться на защиту веры, отечества, жен и детей их против злобного
возмутителя и безбожных его соумышленников", которые "распространяют
неслыханное варварство и опустошение, ...предают всех без разбора ужаснейшим
истязаниям и мучительной смерти и тем самым подвергаются страшной анафеме,
правосудному гневу и мщению божиему и в ожидании адских мучений не избегнут
и на земле достойного им наказания".
Эти призывы к верноподданным, обличения и угрозы в адрес ослушников
продолжали линию властей на борьбу с восставшими. Они, как и
правительственные указы и манифесты, подвергают своего рода идеологической
обработке наводные массы, восставших, пытаются противостоять пугачевским
манифестам и указам, правда, безуспешно - призывы Пугачева были близки
народным чаяниям и требованиям, отвечали самым насущным желаниям,
стремлениям угнетенных. Неудивительно, что они, склоняясь на сторону
Пугачева, не слушали призывы властей, светских и духовных. Последним
оставалось одно - обращаться к дворянству, использовать колоссальную мощь
государственного аппарата. Так и поступали правящие круги, командующий
Бибиков.
К дворянам, собравшимся после церковной службы в доме казанского
предводителя дворянства, обратился Бибиков:
- Зло возрастает до крайности, и злодейство изменкиков вышло из всех