"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

- Слышу, сударь.
Закладное хотел ехать, но хозяин умета оставил его на завтрак. Поели
каши, причем Григорий ел с крестьянами, а Пугачев с Ереминой Курицей -
началось "возвышение", хотя и небольшое, "государя" над "подданными". После
каши Григорий ускакал в Яицкий городок, где уже давно слухи о "проявившемся"
императоре не давали казакам покоя, будили мечты и надежды на освобождение
от сентенции и возврат вольностей.
Пугачев сделал еще один шаг по пути к цели. Объявляя себя Петром III,
обещая показать "царские знаки", он делал то же, что делали многие другие
самозванцы до него, и, как и они, обращался к людям угнетенным, униженным
помещиками, чиновниками, командирами. Простой люд, несмотря на горький опыт
предыдущих поколений, снова и снова возлагал надежды на "добрых", "хороших"
правителей - защитников сирых и убогих, обиженных "плохими" советниками,
вельможами и генералами. Цари и императоры, царицы и императрицы, эти богом
данные милостивцы, и отмечены богом на своем месте, имеют особые "царские
знаки" на теле. Народ искренне верил во все это, и самозванцы, тот же
Богомолов, прямой и близкий предшественник Пугачева, показывали или обещали
простым людям показать "знаки" - обычно какие-нибудь шрамы от ран, оспы или
другой болезни. К ним, а не к богатым и знатным, обращались самозваные
"императоры", "цари". Пугачев не раз и не два, постоянно в разговорах с
казаками настаивает, чтобы они остерегались старшинской партии, говорили бы
только с "надежными" людьми из "непослушной" стороны.
Нужно сказать, что не только Пугачев стремился к простым казакам, хотел
опереться на них в первую очередь, их поднять на борьбу за правду и волю, но
и они, в свою очередь, несмотря на первоначальный испуг, удивление, быстро
находили общий язык с ним, таким же казаком, как и сами они. Несомненно,
яицкие жители были рады, что наконец-то появился свет в сгустившейся вокруг
них темноте, забрезжила надежда на лучшую долю.
В городке под покровом внешней тишины и уныния царило оживление и
какое-то радостное ожидание. Все жили слухами и разговорами - вот-вот должно
произойти что-то значительное и жизнь людей должна измениться к лучшему.
"Государь у Пьянова был в доме", - передавали из уст в уста, из дома в
дом. Самого Дениса Степановича в городке не было - он бежал, как только
полковник Симонов, яицкий комендант, узнав о слухах про Пугачева, приказал
его арестовать. Правда, всю зиму в тюремном доме держали его жену,
допрашивали, но ничего не добились. Она твердила одно: был-де у них в доме
какой-то купец, уехал, купив рыбу, а что он за человек, она не знает. Казаки
до поры, памятуя строгий наказ Пугачева, держали язык за зубами и говорили
только с людьми "надежными".
Однако шила в мешке не утаишь. Скоро о "государе" говорили все, ждали
его. Иван Никифорович Чика-Зарубин, впоследствии ближайший сподвижник
Пугачева, позднее говорил (на допросе): "Мы же..., казаки войсковой стороны,
все уже о том думали и дожидались весны; где ни сойдемся, говорили войсковые
все: "Вот будет государь!" И как приедет, готовились его принять".
Как видим, все были полны ожидания, нетерпения. Поскольку "государь" не
объявлялся, доискаться до истины было трудно, питались слухами,
предположениями: Петр III Федорович ждет лишь удобного времени, чтобы
"объявиться". Об этом говорили не только в городке, но и по всем хуторам.
Узнали обо всем и войсковые, военное начальство.
Представление о том, что говорили в народе о "государе", дает разговор