"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

"разбойных людей".
Отряды беглых крестьян громили помещиков и их имения по всей
Европейской России. Их действия заметно усилились, особенно в Поволжье, в
60-е годы. Неурожаи, дороговизна хлеба в конце этого десятилетия сильно
обострили обстановку в Поволжье и по всей стране. О росте числа "разбойных
партий" и их действий, увеличении потока беглых, особенно с 1768 года,
говорят правительственные акты, сообщения губернаторов (например, казанского
фон Брандта, нижегородского Квашнина-Самарина и др.). Губернские и
провинциальные канцелярии доносят в Сенат о нападениях на помещиков,
старост, приказчиков, заводчиков. Так, в Уфимской провинции "воровские
люди", приплывшие на лодках (до 30 человек), напали на имение помещика С.
Каблуцкого в селе Лавошном, избили его, взяли имущество и ушли; с ними
бежали некоторые помещичьи крестьяне. Нижнеломовские дворяне в наказе для
Уложенной комиссии писали о "ворах и разбойниках" из крестьян, что они им
"великое злодеяние чинят пожегом, грабежом, денным разбоем и лишением нас
жизни".
То, о чем писали эти поволжские помещики, происходило повсюду. Тот же
фон Брандт отметил в рапорте Сенату, что в "разбойничьи шайки" вступают
многие беспаспортные беглые крестьяне, имевшиеся среди работных людей с
"казенных и партикулярных заводов" и речных судов, а грабят и жгут эти
"разбойники" тех, "кто деньги имеет"; человек же, "у кого их нет, тот
бесстрашным остается". Когда нападают "разбойники", то, продолжает фон
Брандт, "работные люди хозяев и приказчиков (которых громят "разбойники". -
В. Б. ) и всякую поклажу не будут охранять", а, наоборот, присоединяются к
напавшим или разбегаются во все стороны; соседи же (из крестьян) спокойно
смотрят, как горят дома помещиков, приказчиков и старост.
Интересно, что в эти годы небывалого усиления действий "разбойников" в
Европейской России, прежде всего в Поволжье, ничего подобного не происходит
в Сибири. А ведь там немало было всякого рода "варнаков", действительно
уголовных преступников, уголовного сброда, деклассированных элементов,
которых правительство, избавляя от них обе столицы и прочие места, высылало
подальше на восток страны, в сибирскую глухомань. Конечно, и там отмечены
случаи нападений, прежде всего беглых каторжников, на людей. Но они были,
во-первых, не так многочисленны; во-вторых, и это главное, их действия
носили, как правило, совсем другой характер - не социальный, а типично
уголовный. В Европейской же России, наоборот, при наличии акций типично
уголовного типа (и таковых тоже было немало) в действиях многих отдельных
"разбойников" и целых "разбойничьих шаек" отчетливо видна именно социальная,
антифеодальная направленность.
В "разбойных отрядах" участвовали не только крестьяне и дворовые, но и
работные люди, солдаты, посадские, бурлаки; вели борьбу они не только по
Волге, но и по Каме, Оке, Суре. Нападали на господские имения и суда, на
воинские команды, отбивали колодников, громили караваны купцов и заводчиков
с товарами, железными и прочими изделиями с мануфактур, нападали на
помещиков и заводчиков, купцов и чиновников, на "капиталистых",
"первостатейных" крестьян. Отряд атамана И. Колшгаа, посадского человека из
города Иаровчата, в 1768 году разгромил более 30 дворянских имений в
Симбирском уезде. Многих помещиков и помещиц, старост и приказчиков настигла
карающая рука мстителей из колпинского отряда. "Крайнее уныние" охватило
местных дворян; те же чувства испытывали и их собратья из соседних мест -