"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

проторговавшегося купца Антона Асланбекова, который выдавал себя за
Петра III в 1764 году в районе Курска, Обояни, Мирополья, Суджи; его
поддержали местные однодворцы. Беглый рекрут Иван Евдокимов выдавал себя за
Петра III в Нижегородском уезде. Гаврила Кремнев, однодворец села Грязновка
Лебедянского уезда, действовал в 1765 году под именем Петра III в
Воронежской губернии и Слободской Украине. С двумя беглыми крестьянами
(одного он назвал генералом Румянцевым, другого - генералом Алексеем
Пушкиным) он ездил по селам и приводил население к присяге "императору" -
самому себе.
Самозванничество - характернейшее явление той поры - питалось чаяниями
и надеждами социальных низов. Из их рядов вышли и сами "императоры"; это
помещичьи крестьяне, казаки, беглые солдаты, однодворцы. Ожидание "доброго"
Петра Федоровича, действия самозванцев - все это говорило наряду с
выступлениями угнетенных, которые приняли такой затяжной и массовый характер
в 50 - начале 70-х годов, о том, что классовая борьба, принимавшая самые
различные формы, достигла в это время высокого накала, должна была прийти к
своей кульминации. Этот пик настал, когда на борьбу поднялись огромные массы
людей на большой территории, а во главе их встал "набеглый царь", самый
популярный из самозванцев - Емельян Пугачев.

Начало восстания. Первые успехи

На Усихе Пугачев провел недели полторы. Казаки (а их число при нем
увеличилось) разбили для него палатку, сами же жили биваком под открытым
небом. К стану приезжали новые люди - одни, посмотрев "государя", уезжали,
другие оставались служить ему. Иван Харчев привез четыре знамени и полведра
водки. Пугачев остался доволен. Сели обедать. Емельян Иванович провозгласил:
- Здравствуй я, надежа-государь!
Все выпили. Казаки хотели было поднять тост за здоровье императрицы. Но
он запретил:
- Нет! За здоровье ее не пейте! Я не велю! А извольте кушать за
здоровье Павла Петровича!
И поднял тост:
- Здравствуй, наследник и государь Павел Петрович!
Когда все опрокинули чарки, "государь" прослезился:
- Ох! Жаль мне Павла Петровича!
Казаки с умилением и радостью глядели на "родителя".
В Яицком городке все эти дни разговоры об "императоре", о том, что его
нужно "принять", продолжались. Войсковые остерегались происков казаков
"старшинской руки". Казак Яков Почиталин в разговоре с Василием Плотниковым
выразил уверенность:
- Без сомнения, старшины и их казаки не согласятся его принять по своей
к нам ненависти, хотя бы и вся наша войсковая сторона его приняла.
Оба казака пришли к единодушному выводу:
- Как можно сего случая не упускать и делать, что надобно, общим
старанием, не мешкавши, дабы таким промедлением не упустить из рук государя.
Между казаками в Яицком городке и "государем" шли переговоры: где ему
лучше явиться - в городке или на плавне? Вскоре на Усиху с Мясниковым
приехали как представители Яицкого войска Кузьма Фофанов и Дмитрий Лысов.
Пугачев ждал их: