"А.Н.Сахаров. Павел I ("Романовы" #15) " - читать интересную книгу автора

отговариваясь крайним утомлением, поручил передать императору, что, как
скоро рассветёт, он не преминёт явиться и исполнить долг своего
верноподданства. Государю такой ответ показался неугоден, и он послал к
графу вторично, чтобы тот, невзирая ни на что, явился немедленно же к
присяге. Надо было повиноваться.
- Полагаю, ваше сиятельство, что и вам надлежало бы учинить присягу? -
встретил его император, как только гордый вельможа вошёл к нему в комнату.
- Конечно, так, государь! - с глубоким и почтительным поклоном отвечал
Орлов, - и я, поверьте, готов учинить то с охотнейшим моим сердцем.
Государь вымерял его взглядом и, казалось, внутренне остался доволен
ответом.
В это время обер-церемониймейстер Валуев, известный как самый
ревностный блюститель порядка всех придворных торжеств и церемоний, явился с
докладом, что во дворцовом храме всё уже готово к присяге.
В церкви, залитой огнями сверкающих люстр, паникадил и канделябров,
Павел Петрович впервые стал на императорское место, и преосвященный Гавриил,
выйдя на амвон, начал внятно и явственно читать форму присяги, которую вслед
за ним громко повторяла густая толпа присутствующих, подняв крестообразно
сложенные правые руки.
Императрица Мария Фёдоровна, по окончании присяжного обряда подойдя к
государю, хотела было преклонить перед ним колени, но он удержал и с
чувством обнял её, а вслед за ней всех детей своих. За сим каждый из
присутствующих целовал крест и Евангелие и, подписав на присяжном листе своё
имя, почтительно подходил к руке императора и императрицы. Когда же
окончилась и эта долгая и утомительная церемония, Павел пошёл прямо в
опочивальню покойной государыни, тело которой к этому времени было уже в
белом платье положено на кровать, и в головах его на аналое дьякон читал
Евангелие.
Это было в ночь с 6 на 7 ноября 1796 года.

II
ПЕРВЫЕ ДНИ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА

Едва окончился обряд торжественной присяги, как к Зимнему дворцу
подлетела взмыленная курьерская тройка. В санях, дрожа и ёжась от холода,
сидел какой-то неизвестный петербургской публике человек, без шубы и даже
без плаща, в одном только полковничьем мундире гатчинской формы. Он был
очень сухощав, сутуловат и жилист и как-то судорожно всё морщил свой
подбородок. Толстая, несуразной формы голова, постоянно наклонённая на один
бок, желчно-смуглый цвет лица и большие мясистые уши прежде всего кидались в
глаза всем и каждому при первом взгляде на этого человека. При покойной
императрице офицеры гатчинского отряда никогда не допускались в Зимний
дворец, потому, не зная расположения комнат, новоприбывший гатчинец просто
заблудился в неведомом ему лабиринте зал и коридоров... Он долго не мог
отыскать императора и тщетно пытал про него у встречных придворных и
камер-лакеев.
- Кто это? Что за человек такой? Откуда взялся таков? - неслись вослед
ему и справа и слева бесчисленные вопросы, которыми перекидывались между
собой лица екатерининского двора, невольно останавливая внимание на странном
костюме и несуразной фигуре незнакомца, а в особенности на его впалых серых