"Серафим Сака. Шел густой снег " - читать интересную книгу автора

усиливался.

Не дожидаясь приглашения, ты удобно устроился на одном из
многочисленных стульев, появившихся вокруг стола, - видимо, ждали еще
гостей, - и невольно поглядывал на платья, струящиеся вокруг девичьих тел и
напомнившие тебе хвосты павлинов в зоопарке. Девушки тоже посматривали
украдкой на стул перед телевизором, где ты сидел, положив ногу на ногу и
чувствуя себя очень даже неплохо. Глаза Саиды, неестественно расширенные -
испытанная женская уловка, - блестели, очаровывали; расчесывая замедленными
движениями влажные волосы, она сушила их над настольной лампой, которую
держала на коленях. Ольга, полненькая, с правильными чертами лица
хорошенькой куколки, листала с безразличным видом все тот же учебник химии
или физики. Сестры, хотя и были близнецами, совсем не походили друг на
друга. Почти совсем.
Телевизионный новогодний бал-маскарад, ради которого ты, собственно, и
пришел сюда, начался незадолго до того, как вы вернулись в дом. Сейчас
представляли последних участников, улыбающихся, уставившихся в одну точку, -
парад физиономий, лишенных того, что обычно называют индивидуальностью, по
той простой причине, что режиссура бала нарушила всякую меру, стремясь к
невозможному: развлечь всех, кто находится перед экраном, среди которых
миллионными по счету и потому неуловимо анонимными были и вы, сидящие за
столом, - сестры, их мать, их отец и ты.
- Начинайте же! - не выдержал ты, и Анастасия Петровна, которая
расставляла тарелки, решив, что обращаются к ней, протянула тебе еще одну
тарелку через стол.
- Сейчас, сейчас... Время еще есть, до самого утра...
Сыргишор возился с бутылками - целая дюжина, напитки собственного
изготовления и импортные, - расставляя их в том порядке, в каком надлежало
пробовать и пить; Саида все перебирала свои мягкие белокурые волосы; Ольга
переворачивала последние страницы учебника физики или химии, и только ты,
единственный за столом, упрямо следил, как разворачивается на экране
телевизора бал-маскарад, и малюсенькая надежда, вызванная твоим появлением,
рассеивалась по мере того, как время все настойчивей утверждало приближение
Нового года, в который вступали и все вы, сидящие в этой комнате. Устремив
глаза на экран, ты совсем забыл о том, что происходило рядом (быстрый,
искоса, взгляд, протянутая дрогнувшая рука, ласковое слово), - забыл о
девушках, которые весь вечер ждали, чтоб пришел кто-нибудь и пригласил их на
бал-маскарад - какого еще никогда не было! - иначе говоря, какого еще не
было в их сельском клубе. Ты молчал, молчали сестры, молчал заставленный
стол, молчали полные стаканы, и вдруг в этой необъяснимой, напряженной
тишине появилась во весь экран Анна.
- Это она! - воскликнул ты в волнении, и обе сестры, смотревшие бог
знает куда и думавшие бог знает о чем, неспешно повернули головы, и их
сонный взгляд встретился с взглядом женщины средних лет - экран исказил ее
лицо, - неизвестной им женщины, которая безо всякого выражения глядела на
них, ей неизвестных и даже вовсе для нее не существующих.
В отличие от других, анонимных персонажей толпы, Анна задержалась, или
что-то задержало ее в кадре, едва заметно улыбнулась тебе, давнему знакомцу
ее улыбки, и ты, забыв, что это всего лишь телевстреча, хотел протянуть к
ней руки, руки попрошайки: не уходи, останься, не надевай маску, скажи хоть