"Саки (Гектор Хью Манро). Хроники Кловиса" - читать интересную книгу автора

зверь радостно следовал за нами по пятам.
"Что все-таки нам делать с гиеной?", последовал неизбежный
вопрос.
"Что вообще делают с гиенами?", спросила я сердито.
"Я раньше не имело дела ни с одной", сказала Констанция.
"Что ж, я тоже. Если бы мы знали ее пол, то могли бы дать ей
имя. Наверное, можно назвать ее Эсме. Подойдет в любом случае."
Было еще достаточно дневного света, чтобы различать объекты
по сторонам и наш утомившийся дух получил внезапный толчок, когда
мы проехали мимо маленькой полунагой девочки-цыганки, собирающей
ежевику в низких кустах. Внезапное появление двух всадниц и гиены
привело ее в состояние плача, да и в любом случае мы едва-ли
могли собрать крохи какой-нибудь полезной географической
информации из этого источника; однако, была вероятность, что
где-нибудь по дороге мы увидим цыганский табор. Около мили мы
ехали с надеждой, но безрезультатно.
"Удивляюсь, что делает здесь ребенок", наконец сказала
Констанция.
"Очевидно, собирает ежевику."
"Мне не нравится, как она плачет", продолжала Констанция,
"этот вой звенит у меня в ушах."
Я не стала бранить Констанцию за ужасные фантазии, на самом
деле ощущение, будто тебя преследует постоянный раздражающий вой,
сильно действовало на мои весьма перенапряженные нервы. Для
компании я позвала Эсме, которая несколько отстала. Несколькими
скачками она догнала нас и пристроилась сзади.
Воющий аккомпанемент получил объяснение. Она крепко, и как
мне кажется, болезненно, сжимала в зубах ребенка.
"Милосердное небо!", завопила Констанция, "что нам теперь
делать? Что нам делать?
Я совершенно уверена, что и на страшном суде Констанция будет
задавать больше вопросов, чем любой из серафимов-экзаменаторов.
"Мы можем что-нибудь сделать?", слезно настаивала она, в то
время как Эсме легко трусила впереди наших уставших лошадей.
Лично я сделала все, что пришло мне в голову в тот момент. Я
кричала, бранила и задабривала гиену на английском, французском и
на языке картежников; я делала абсурдные, ненужные взмахи своим
тонким охотничьим хлыстом; я швырнула в зверя корзинку для
сэндвичей; я действительно не знала, что еще можно сделать. И мы
продолжали тащиться сквозь сгущающийся мрак с этой темной
нескладной тварью, неуклюже бегущей впереди, под мрачную музыку
детского плача, звенящего в ушах. Вдруг Эсме прыгнула в сторону
особенно густых кустов, куда мы не могли за ней последовать; вой
возвысился до крика, а потом сразу прекратился. Эту часть истории
я всегда тороплюсь рассказывать, потому что она весьма ужасна.
Когда бестия снова присоединилась к нам, отсутствовав всего
несколько минут, у нее была аура печального понимания, словно она
сознавала, что сделала нечто, с чем мы не согласны, однако
чувствовала свою основательную правоту.
"Как ты позволяешь, чтобы эта прожорливая бестия бежала с