"Саки (Гектор Хью Манро). Эсме (Хроники Кловиса-1)" - читать интересную книгу автора

их добыча неожиданно стала демонстрировать нам знаки расположения, а услышав
раздавшийся вдали слабый звук рожка, они восприняли его как долгожданный
сигнал к незамедлительному отступлению. Констанции, мне и гиене предстояло
вместе встречать наступавшие сумерки. "Что будем делать?" - спросила
Констанция. "Как же ты любишь задавать вопросы", - заметила я ей. "Но не
могу же я оставаться здесь всю ночь с гиеной", - возразила она. "Не знаю,
что ты называешь комфортом, - сказала я, - но я и без гиены не хотела бы
проводить здесь ночь. Бытъ может, у меня и не очень счастливый дом, но во
всяком случае в нем есть холодная и горячая вода, помощь слуг и прочие
удобства, которых мы здесь не найдем. Не лучше ли нам переместиться вон к
тем деревьям, что справа; может, за ними идет дорога, которая ведет в
Кроули".
Мы медленно двинулись вдоль едва видимой во тьме гужевой дороги, и
зверь бодро следовал за нами. "Что будем делать с этой гиеной?" - послышался
неизбежный вопрос. "А что обычно делают с гиенами?" - строго спросила я.
"Мне еще ни с одной не приходилось иметь дела", - отвечала Констанция. "И
мне тоже. Знали бы, какого она пола, назвали бы ее как-нибудь. Может,
назовем ее Эсме? Эта кличка в любом случае подойдет".
Было еще достаточно светло, чтобы можно различать то, что находилось
близ дороги, но вдруг мы резко оживились, увидев перед собою маленькую
полуголую цыганскую девочку, собиравшую ежевику с низкорослых кустов.
Неожиданное появление двух наездниц в сопровождении гиены заставило ее
расплакаться, но других указаний на то, где географически мы находимся, нам
из этой ситуации извлечь не удалось; оставалась лишь надежда на то, что,
возможно, дальше мы можем набрести на цыганский лагерь. Таким образом мы
проехали еще пару миль. "Интересно, а что эта девочка там делала", -
произнесла вскоре Констанция. "Собирала ежевику. Это же очевидно". - "Мне не
понравилось, как она плакала, - не унималась Констанция. - Ее всхлипывания
до сих пор звучат у меня в ушах".
Я не стала выговаривать Констанции за ее болезненные фантазии; эти
всхлипывания, по правде, и меня преследовали и действовали мне на и без того
расшатавшиеся нервы. Видя, что Эсме отстала, я окликнула ее, и она в
несколько прыжков догнала нас, а затем помчалась вперед. То, что нас
сопровождало всхлипывание, скоро объяснилось. Цыганская девочка была крепко
стиснута в пасти гиены, и не сомневаюсь, что ей было больно. "Боже
милостивый! - вскричала Констанция. - Что же нам делать? Что делать?"
Я абсолютно уверена, что в Судный день Констанция задаст больше
вопросов, чем любой из серафимов. "Неужели мы ничего не можем сделать?" - со
слезами на глазах вопрошала она, видя, как Эсме неторопливо бежит впереди
наших уставших лошадей.
Лично я делала в ту минуту все, что только могла. Я бушевала,
неистовствовала, улещивала Эсме по-английски, по-французски и на языке
охотников; я понапрасну рассекала воздух своим коротким охотничьим хлыстом;
швырнула в зверя коробку из-под сэндвичей; что еще можно было сделать, я не
знала. И мы продолжали искать дорогу в сгущавшихся сумерках; впереди нас
маячила странная тень, а в ушах звучала скорбная музыка. Неожиданно Эсме
прыгнула в заросли, куда мы не смогли последовать за ней; всхлипывание
перешло в громкий крик, а потом все стихло. Эту часть истории я обычно
стараюсь пересказать как можно быстрее, ибо она просто ужасна. Когда после
нескольких минут отсутствия зверь вновь присоединился к нам, у него был вид