"Сергей Сакин. Умри, старушка! " - читать интересную книгу автора

границу, не имея заветной наклейки в пассе, то есть - нелегалом.

Стоит ли повторяться, что за моей манипуляцией с картами и фломастером
опять-таки проследил весь офис. Про то, что мой брат нелегалом отправился в
Европу (имея конечную цель - Амстердам) знают все сотрудники. Поодуплявшись
по такому солидному изменению на плане завоевания Европы серновскими
негодяями, я повернулся лицом к зрителям, едва не забыв нацепить маску
скорби на щщи, дабы не заставлять начальство сомневаться в необходимости
краткосрочного отпуска для лечения психотравмы.

Все улыбаются нормальными человеческими улыбками, все, кроме визового
отдела нашей фирмы - стареющей тупой сучки*. Кислость ее физии не передать,
жаль, ничем. Это она стрясла с брата сто грина, не сумев тем не менее выбить
заветный Шенген.

(Подумал - не у&ратб ли весе уже напечатанный мат, и решил не убирать.
Хоте и сам не люблю свою филологическую распущенноств...)

И то, что своим бро ском через Нысу** Пес доказал ее ненужность на этом
свете (в чем, впрочем, мало кто сомневался), наполняет ее вот-вот закапающей
из всех дыр желчью. Повернувшись к ней, я приподнимаю забрало, выдаю самую
голливудскую из всех моих улыбок, опускаю забрало, выхожу, теперь
окончательно, из офиса, поднимаю с пола тлеющую сигарету (курить с пола - в
падлу, но никто ж не видит), и ухожу окончательно.

Сто шагов по Тверской, шумной, любимой, пыльной, вонючей, родной,
ненавистной - поворот налево в арку. Сразу тихо и покойно. Здесь до
жидовского переворота жила моя семья. Бабка моя потчевала меня в детстве
семейными хрониками, и именно здесь много лет назад я испытал необыкновенное
чувство - бабушкины рассказы вдруг стали воплотившейся в домах и названиях
переулков реальностью. Родина... (опять банальщина. Сам знаю!)

Иду не разбирая дороги, я весь погружен в свои мысли (дойду до
Патриков, расскажу - в какие). Здесь каждый поворот я знаю памятью особого
рода, генетической, и иду себе, иду.

С Колькой, царство ему небесное, я тоже здесь хаживал-хаживал, и сейчас
его доходящая мне до плеча фигурка (это не я большой, это К. - маленький)
материализуется и шагает рядом. (, Н. - это река на южном оконечности
пол&ско-германскои границы.)

Подобного рода галлюцинации, особенно если ты злоупотребляешь
таблетками стимуляторы) и ханью (наоборот - транквилизаторы) и делаешь это
параллельно с ненавистным до сумасшествия образом жизни - должны, как
минимум, настораживать. Но сейчас я рад такому соседству. Потому что я -
ОДИН.

Я уже дошел до Патриарших прудов, до родных Патриков, и теперь вижу,
что для двух страниц я наворотил слишком много информации и фактов.
Скамейка, не занятая по причине раннего часа, холодное пиво - сажусь,