"Эмилио Сальгари. Гибель Карфагена [И]" - читать интересную книгу автора

из-за тебя. Она знает, что ты избегла участи быть принесенной в жертву
Молоху, и жаждет увидеть тебя, обнять свою доченьку. Я все видел и рассказал
ей. Ты должна сегодня же вечером быть в доме матери. И запомни:
мне не нравятся эти люди!
- Но они спасли меня.
- Тем хуже для них. Одного моего слова достаточно, чтобы погубить их,
и я сделаю это. Но если ты вернешься сегодня вечером под кров твоей матери,
я промолчу. Ты пойми:
стоит мне сказать кое-кому, что они разведчики римлян, и их лишат
жизни. Еще твоя мать... Одно мое слово - и ее ждет казнь, как и тех, кто
посмел вырвать тебя из рук жрецов Молоха.
- Подлец, подлец! - не выдержала девушка, готовая разрыдаться от
отчаяния.
- Я люблю тебя, и ты должна быть моей.
- Но меня могут не отпустить эти люди.
- Я сумею заставить их отпустить тебя. Ты будешь, будешь моей! До
свидания, голубка!
И Фегор отошел к двум своим товарищам, все еще рассматривавшим
выставленные на продажу товары. Пять минут спустя шлюпка отчалила от борта
гемиолы, увозя обоих торговцев и Фегора. Разумеется, Фульвия поспешила
передать весь разговор со шпионом Хираму, и его лицо омрачилось.
- Нам действительно грозит серьезная опасность! - промолвил воин
тревожно. - Надо подумать, что предпринять.
- И все из-за меня! Тебе придется раскаиваться! - сказала девушка
грустно.
- Никогда! - перебил ее Хирам. - Я не мог видеть равнодушно твою
гибель. Пусть мне за это грозит смерть, я не буду каяться. Когда-то ты
спасла меня, я должен был вернуть долг. Подлый шпион хочет завладеть тобой,
но мы еще посмотрим, что из этого выйдет!
- А моя бедная мама?
- Не беспокойся о ней! - решительно ответил Хирам. - Завтра вечером
мой корабль навсегда покинет эти берега. Если удастся взять с собой Офир.
- Кто это? - встрепенулась девушка.
- Потом узнаешь, потом. Опять подходят торговцы. Надо заняться с ними.
Лодка за лодкой приставали к борту гемиолы. Торговцы Карфагена часами
толкались на палубе, рассматривая и покупая товары Хирама. Все сделки
заключались гортатором Сидоном, который в дни молодости сам вел обширную
торговлю с Левантом и знал все хитрости и уловки торгашей. Звенело золото и
серебро, наполняя казну Хирама, и быстро очищалась палуба от проданных
товаров. Но к вечеру покупателей не стало: надвигался самум, уже поднимавший
над Карфагеном тучи тонкой пыли, принесенной им из неведомых далей великой
пустыни Северной Африки, море заволновалось, стало трудно дышать раскаленным
и напитанным пылью воздухом.
К ночи, пользуясь тем, что непогода разогнала всех с улиц Карфагена,
Хирам отправился на свидание с любимой.
По его приказанию Сидон раздобыл лошадей, и маленькая кавалькада
промчалась к дому Офир. Впереди скакал сам Хирам, следом за ним гортатор и
еще четверо воинов. Перед тем как сойти на берег, Хирам написал письмо и
отправил его, подвязав под крыло почтового голубя, одного из крылатых
гонцов, которого Акка принес на борт гемиолы.