"Эмилио Сальгари. Гибель Карфагена [И]" - читать интересную книгу автора

Толпившиеся вокруг Хирама и Тсоура воины и моряки отступили.
Образовался круг приблизительно в десять шагов. Вперед выступили воины с
копьями, из которых они образовали своего рода барьер, чтобы никто не мешал
участникам поединка.
- Возьмите щиты! - скомандовал затем Гермон. Кто-то из воинов, явно
сочувствовавших Хираму, подал ему свой тяжелый щит. Гортатор триремы принес
щит для Тсоура. Едва соперники надели щиты на левые руки, Гермон подал
сигнал к началу боя, и пылающий яростью Тсоур кинулся на Хирама, нанося ему
один за другим свирепые удары, свидетельствовавшие, что у этого юноши была и
недюжинная сила, и отвага, и умение владеть мечом. Но Хирам, не отступая ни
на шаг, принимал на свой крепкий щит эти удары и парировал их легким
движением левой руки. И чем яростнее нападал Тсоур, тем уверенней отражал
его удары Хирам.
Утомленный этим отпором Тсоур отпрянул назад, потом снова ринулся на
Хирама, но опять его меч встречал или гладкий щит старого соратника
Ганнибала, или клинок. И эта атака окончилась тем, что Тсоур попятился. В то
же мгновение Хирам перешел в нападение. Его меч, свистя, тяжко рухнул на щит
противника, потом грянул по латам еще и еще.
Пронзительный крик вырвался из уст Тсоура. Юноша выпустил из ослабевшей
руки свой меч и рухнул всем телом на доски палубы, обагряя их алой кровью,
лившейся из широкой раны в груди. Клинок непобедимого Хирама пронзил латы и
тело молодого бойца.
Несколько мгновений все стояли словно ошеломленные таким ужасным концом
поединка, не веря в гибель Тсоура. Но Гермон скоро оправился.
- Ты убил его! - сказал он глухим голосом Хираму, который стоял
неподвижно, молча глядя на поверженного врага. - Что же я скажу его отцу,
моему другу?
Хирам пожал плечами:
- Скажи, что он бился геройски. Скажи, что он не запятнал себя
трусостью. Еще скажи - это будет утешением для старика, - что его сын пал
в бою с человеком, меча которого боялись и поседевшие в сечах солдаты. Это
- честь для убитого.
Гермон оглянулся вокруг.
- Отойдите все! - сказал он.
И экипаж триремы разошелся по местам. Там, где за несколько секунд до
этого кипел яростный бой, скрещивались, звеня, мечи, раздавались яростные
крики Тсоура, теперь царила могильная тишина. Хирам стоял, опираясь на меч.
Гермон глубоко задумался. Казалось, он боролся сам с собой.
Еще раз бросив печальный взгляд на труп юноши, он глубоко вздохнул и
провел рукою по лбу, словно отгоняя печальные мысли.
- Да будет так! - сказал он. - Твой меч разрешил спор! Я признаю: ты
- великий воин. Да, я повинен в том, что в годину опасности отчизна не
могла воспользоваться твоими услугами. Но, помимо моих личных счетов с
тобой, был еще один важный мотив, который заставил тогда повлиять на решение
Совета Ста Четырех изгнать тебя. Ты был слишком близок к Ганнибалу, ты был
слишком воинственным, и тебя любили в войске. Если бы я отдал тебе тогда
Офир, ты приобрел бы огромное влияние на дела государства и, право же, повел
бы полки Карфагена на римлян.
- Разумеется! - отозвался Хирам.
- А мы были обессилены долголетней распрей, мы нуждались в отдыхе, мы