"Евгений Андреевич Салиас. Крутоярская царевна " - читать интересную книгу автора

болтуны вилами на воде писали...
- Изволите ошибаться, Сергей Сергеевич... Такое письмо было! Впрочем,
ваше запамятование не важно. Губернатор может тотчас отписать обо всем графу
по поводу сватовства князя Льгова, и все дело разъяснится.
- Ну, так и извольте действовать, как вам угодно! - выговорил Мрацкий,
поднимаясь с места. - А пока позвольте вас, в качестве неприятного гостя,
просить вместе с князем сделать нам честь или удовольствие уезжать из
Крутоярска до стола.
- И этого не могу, почтеннейший Сергей Сергеевич! Нас пригласила
помещица крутоярская, хозяйка в доме. Если она не имеет прав распоряжаться
своими вотчинами, то имеет право приглашать к своему столу, и это до ее
опекунов не касается. Пригласила нас Неонила Аркадьевна с князем откушать у
нее, и мы, хотя бы из одного благоприличия, обязаны.
- Но позвольте. Я вас... - выговорил Мрацкий, и хотя запнулся и не
кончил, но было ясно, что он хотел сказать: "выгоню вон".
- Никогда! - отозвался добродушно Зверев, хотя лицо его изменилось. -
Вы слишком умный и осторожный человек, чтобы заводить срамоту. Вы одумаетесь
и поймете, как посмотрит на этакие ваши действия граф-гетман. Ну-с, вот и
все! Честь имею снова просить вас пересмотреть все письма лица, власть
имеющего и занятого сердечно судьбою Неонилы Аркадьевны.
- Повторяю вам, такого письма гетмана никогда не бывало и нет!
- А я повторяю вам, что такое есть. Честь имею кланяться.
Зверев спокойно вышел от озлобленного опекуна и, пройдя в верхний этаж,
где были горницы для гостей, застал князя Льгова в волнении.
- Ну, что? - вскочил этот к нему навстречу.
- Объяснился и сказал все...
- Озлился небось? - спросил князь.
- Вестимо. Да нам-то что же... Мы уедем, но прежде все-таки свое дело
обделаем. Сейчас за работу...
Зверев сел к столу и, очинив себе новое перо, стал писать большое
письмо, скрипя по бумаге.
Князь сел в глубине горницы и задумался.
Он опасался еще вчера неудачи в своем предложении, не зная, как
относится крутоярская царевна к нему лично. Сегодня в один миг он сердцем
почуял, что сирота девушка очень благосклонна к нему. Стало быть, помеха
только в опекунах, не желающих выпускать из рук: один - теплого местечка, а
другой - и более того, всего состояния опекаемой, которую прочит за своего
остолопа-сына.
За князя Льгова была его изящная внешность, его имя и титул, наконец
его родственник - местный губернатор. Все удачи были на его стороне. Против
него была дерзость Мрацкого и его предприимчивость, не разбирающая средств,
а затем робкая природа запуганной сироты.
- Но робка ли она настолько, чтобы поддаться им? Запугана ли она ими
совсем? - спрашивал себя князь.
И, вспоминая ее взгляд, когда она беседовала с ним, он невольно решал:
- Темна! Бог ее знает... А ведь все в ней. Скажи слово - и я могу
похитить ее, обвенчаться в Самаре... А там не развенчают никакие опекуны.

XIII