"Евгений Андреевич Салиас. Фрейлина императрицы " - читать интересную книгу автора

двух сторон возницу и, не смотря на уговоры старика латыша не лезть к нему,
все лезли. Старик погнал было с места рысью, но девушки бросились вдогонку,
хватали лошадей под уздцы, а здоровенная Хевуска даже повисла на дышле, за
которое уцепилась.
- Увидит пан - всех вас велит перепороть, а меня, после розог, засадит
еще в чулан. Голодом сморит! - тщетно протестовал возница.
- Не увидит! Небось! Не увидит!.. - гудело вокруг старика, и с хохотом,
визгом все полезло в фуру на ходу, рискуя попасть под тяжелые колеса.
На дороге осталась одна Софья.
- Ты чего же! Лезь! - кричали ей все.
- Полезай уж! - сказал и старик. - Одной больше - все равно.
- Я так не могу, - отозвалась девочка серьезно. - Останови. На ходу я
не полезу...
- Вишь какая! Яункундзе и впрямь! - раздались голоса и хохот уже
сидевших товарок. - Милости просим, осчастливьте нас, Яункундзе.
Софья влезла, ее усадили посредине, и тотчас же раздалась визгливая, но
веселая хоровая песнь... Старик не утерпел и тоже начал дрябло подтягивать
молодым голосам...
Чрез несколько мгновений в Дохабен въезжала фура, переполненная веселой
гурьбой. Юные лица девушек казались еще веселее, оживленнее и красивее
из-под цветистых, пестрых венков. Даже на старого возницу, взятого
приступом, шаловливый неприятель напялил громадный венок. Латыш сидел
покорно, добродушно и глупо ухмыляясь из-под нависших на лицо травы и
цветов, но повторял все свое:
- Вот всех пан перепорет.
Но едва только фура въехала в усадьбу, вся гурьба выскочила из нее
немедленно и рассыпалась по домам.
- Карлус! Отец приехал! - крикнул кто-то Софье.
Девушка стремглав бросилась домой. Действительно, в избе их еще издали
замечалось что-то особенное.

VI

Весть о неожиданных гостях скоро обежала всю деревушку, и в этот вечер
обыватели толпились около избы Карлуса.
Приезд Христины, конечно, стал событием, и даже пан Лауренцкий
осведомился о прибытии Енриховой и зашел ввечеру поглядеть на гостью.
От радости неожиданного свидания с Христиной или по совпадению, но на
другое же утро семья Карлуса прибавилась новорожденной девочкой.
В постоянных рассказах от зари до зари о приключениях в Риге и свидании
с императрицей москалей, Енрихова предложила назвать новорожденную именем
царицы.
Чрез два дня назначили "кристибас", крестины, и назвали девочку
Екатериной. Для населения же Дожабена эта "яундзимусе", новорожденная, была
по-ихнему Трина.
Христина была, конечно, крестной матерью, и вся семья весело отпировала
появление на свет Божий яундзимусе.
Вместе с тем разысканный земляк Енриховой сообщил ей добрую весть, что
муж ее Ян и все дети, слава Богу, живы и здоровы.
На крестинах, во время пирования, речь шла, конечно, все о том же - о