"Евгений Андреевич Салиас. Фрейлина императрицы " - читать интересную книгу автора

- Молчать! - строго крикнул офицер.
Христина невольно вздрогнула и обернулась на крик. Молодой офицер
сурово глянул на нее и на солдата, а затем перевел глаза на тот же курган.
И в этом взгляде его сказалось тоже что-то особенное, тревожная
робость, или восторженное почтение, или иное что... Он глядел в сторону
кургана, где отчетливо рисовалась на синеве неба статная фигура с мощно и
властно поднятой рукой, как стал бы он глядеть на какое-либо знамение в
небесах, виденное им не раз, но все же чудесно-таинственное и трепет
внушающее...

IV

Девушка простого, темного происхождения, сирота Марта Сковорощанка, или
Василевская, или Глюк, которую добрые люди, тетка и пастор призревают из
жалости по очереди, делается вдруг подругой титана в истории народов, а
затем и императрицей?! Какое простое, но вместе и странное сочетание
обстоятельств! Простой случай, если скрытый мотив его - обыденная прихоть
или каприз царя, нежданно встретившего и полюбившего красивую сиротку? Но
разве он мало встречал таких девушек, мало было вокруг него красивых женщин,
которых он мог бы полюбить и приблизить к себе, а затем, в силу простой
привычки, и жениться.
Нет. Гениальный "чудотворец-исполин" ничего не делал зря, по прихоти...
Руководя необъятным титаническим делом, кладя в него всю свою могучую душу,
он владел всем и всеми, а равно владел и собой. Второе много мудренее
первого.
Когда-то он любил искренно девицу Монс, но едва лишь оказалось, что она
за свои тайные, неблаговидные дела достойна наказания, он скрепя сердце, но
не колеблясь, передал ее в руки палача.
Выбрать и взять в жены русскую родовитую боярышню, как делывали его
отец, деды и прадеды, было нетрудно. Он еще отцом был обвенчан с боярышней
из рода Лопухиных, у него была мать из рода Нарышкиных, были сводные братья
и сестры - по матери своей - Милославские.
И что же явилось последствием этих трех браков. Смута государственная,
стрелецкие бунты, междоусобица даже на самых улицах Москвы и среди
кремлевских соборов. Пороги святых храмов Божиих, ступени заповедного
Красного крыльца, паперть усыпальницы царей, даже амвон чтимой народом
обители иноков - все обагрилось кровью от братоубийственной борьбы за
власть!.. Чью? Родичей царевых, а не самого царя... Все это видел своими
проницательными глазами отрока, а затем понял сердцем и оценил разумом мужа
тот, которому предопределено было стяжать себе наименование Великого еще от
современников, не только потомства. Он казнил люто бунтарей-стрельцов, на
устрашенье крамолы. Он постриг и заточил в дальний монастырь жену из рода
Лопухиных, и вся ее родня, напуганная пыткой и судом Преображенского
приказа, притихла. Он постриг и заточил в другой монастырь смелую и
властолюбивую сестру, боровшуюся с ним за корону и за престол при
пособничестве целой стаи родичей Милославских... И этот буйный лагерь
главарей всех стрелецких мятежей тоже смирился.
Его родня по матери частию погибла в борьбе, частию была при нем, но,
уже боясь играть огнем, не увлекалась погоней за властью и за первенствующим
значеньем около особы царственного родича.