"Джером Сэлинджер. Грустный мотив" - читать интересную книгу автора

Лиды-Луизы ухватили его и вместе с ним устремились вдаль. Она спросила у
Черного Чарльза:
- Дядя, ты слыхал, что говорит эта малютка Маргарет?
- Нет. А что она сказала? - Черный Чарльз поднял крышку рояля и искал
что-то на струнах - может, сигареты, а может, пробку от соусницы.
- Она говорит, что она любит вот этого мальчика, потому что ей
нравится, как он стоит в классе у доски.
- Правда? - Черный Чарльз высвободил голову из-под крышки рояля. -
Спой ребятишкам что-нибудь, Лида-Луиза.
- Ладно. Какую песню они любят?.. Кто, интересно, стянул мои
сигареты? Они все время лежали возле меня.
- Ты слишком много куришь. Ни в чем меры не знаешь. Пой лучше, -
сказал ей дядя. Он уже сидел за роялем. - Спой им "Никто меня не любит".
- Эта песня не для детей.
- Эти дети любят такие песни.
- Тогда ладно, - сказала Лида-Луиза. Она поднялась и стала у рояля
сбоку. Она была высокого роста. Радфорд и Пегги уже сидели на полу, им
пришлось сильно задрать головы.
- Какой ключ тебе?
Лида-Луиза пожала плечами.
- Да любой, все равно, - сказала она и подмигнула детям. - Зеленый
будет лучше всего, подойдет к моим туфлям.
Черный Чарльз взял аккорд, и голос его племянницы влился в него,
проскользнув между нот. Она пела "Никто меня не любит". Когда она кончила,
у Радфорда по спине бегали мурашки. Кулак Пегги оказался в кармане его
куртки. Он не почувствовал, как она его туда засунула, и не стал говорить,
чтоб она его вынула.
Теперь, годы спустя, Радфорд, сбиваясь, все старался мне втолковать,
что голос Лиды-Луизы описать невозможно, пока я не сказал ему, что у меня
есть почти все ее пластинки и я сам это знаю. Но, между прочим, сделать
попытку, пожалуй, все-таки стоит.
Голос у Лиды-Луизы был сильный и мягкий. На каждой ноте она по-своему
чуть детонировала. Она нежно и ласково раздирала вам душу. Говоря, что
голос Лиды-Луизы невозможно описать, Радфорд, вероятно, имел в виду, что
его ни с чем нельзя сопоставить. И в этом он прав.
Покончив с "Никто меня не любит", Лида-Луиза нагнулась и подобрала
сигареты, валявшиеся под стулом, на котором сидел ее дядя.
- Ах вот вы где были, - сказала она и закурила.
Дети глядели на нее как завороженные.
Черный Чарльз встал.
- А у меня есть холодная грудинка, - провозгласил он. - Кому принести
кусочек?

На рождественской неделе Лида-Луиза начала петь по вечерам в кафе
своего дяди. В понедельник вечером Радфорд и Пегги оба отпросились из дому
- в школу, на лекцию по гигиене. Так что они присутствовали при ее первом
выступлении. Черный Чарльз усадил их за крайний столик у самого рояля и
поставил перед ними по бутылке ягодной воды, но они оба от волнения не
могли пить. Пегги нервно постукивала зубами по краю горлышка своей
бутылки, а Радфорд до своей бутылки даже не дотронулся. Публика - а там