"Джером Сэлинджер. Грустный мотив" - читать интересную книгу автора

собралась молодежь, съехавшиеся на каникулы студенты - нашла, что "детишки
просто прелесть". Все обращали на них внимание, друг другу на них
показывали. Часов в девять, когда народу набилось полно. Черный Чарльз
вдруг встал из-за рояля и поднял руку. Жест этот, однако, не возымел
действия на веселую, празднично гомонящую публику, и тут Пегги, никогда не
отличавшаяся особой изысканностью манер, обернулась и пронзительно
крикнула: "Тише вы там!", после чего за столиками наконец угомонились.
Чарльз особенно не распространялся.
- У меня гостит дочка сестры, Лида-Луиза, - объявил он, - и она
сейчас для вас споет.
После этого он сел, а Лида-Луиза вышла в своем желтом платье и встала
возле рояля. Публика вежливо похлопала, явно не ожидая ничего особенного.
Лида-Луиза наклонилась к столику Радфорда и Пегги, щелкнула пальцами у
Радфорда над ухом и спросила: "Никто меня не любит"? И они оба ответили:
"Да!"
Лида-Луиза спела эту песню, и все словно вверх дном перевернулось.
Пегги так плакала, что, когда Радфорд спросил ее, что с ней, и она сквозь
всхлипывания ответила: "Не знаю", он вдруг ни с того ни с сего сказал ей,
тоже сам не свой от волнения: "Я тебя очень люблю, Пегги!" - и тогда она
так разрыдалась, что пришлось ему отвести ее домой.
Наверное, с полгода выступала Лида-Луиза по вечерам в кафе у Черного
Чарльза. Но в конце концов, конечно же, ее услышал Люис Хэролд Медоуз и
увез к себе в Мемфис. Она поехала, хотя что-то не заметно было, чтобы ее
особенно волновали открывшиеся ей "блестящие возможности". Но поехать
поехала. По мнению Радфорда, она просто думала отыскать кого-то или
хотела, чтобы кто-то отыскал ее. Мне это представляется вполне
правдоподобным.
Но пока Эйджерсбург не потерял ее, местная молодежь ее превозносила и
боготворила. Почти все понимали ей цену, а те, кто не понимал,
притворялись, будто понимают. По субботам в городок привозили знакомых
поглядеть на нее. Те, кто пописывал для институтских газет, воспевали ее в
красноречивой прозе. А если в общежитиях кто-нибудь упоминал в разговоре
Вайолет Хенри, или Элис Мэй Старбек, или Присциллу Джордан, которые тоже
пели блюзы и служили предметом поклонения молодежи в Гарлеме, Новом
Орлеане или Чикаго, на этих бедняг смотрели презрительно, свысока. Раз в
вашем городе нет Лиды-Луизы, то и говорить с вами не о чем. Да и сами-то
вы не многого стоите.
В ответ на всю эту любовь и поклонение Лида-Луиза держалась очень,
очень хорошо с эйджерсбургскими ребятами. Что бы и сколько бы раз подряд
ни просили они ее петь, она чуть улыбалась и говорила: "Славный мотив" - и
пела.
В один знаменательный субботний вечера какой-то тип в смокинге -
говорили, что он студент из Йеля, - вышел, красуясь, прямо к роялю и
спросил у Лиды-Луизы:
- Вы случайно не знаете "Почтовый до Джексонвилля"?
Лида-Луиза быстро взглянула на него, потом поглядела внимательнее и
спросила в ответ:
- А вы где слыхали эту песню, молодой человек?
- Мне ее играл один парень в Нью-Йорке.
- Цветной? - спросила Лида-Луиза.